В заброшенном доме в поселке Песковатский (Липецкая область) задержан 28-летний Тургун Абдуллаев — беглый заключенный из исправительной колонии №2 (ИК-2). Гражданин Узбекистана Абдулаев, приговоренный к 12 годам лишения свободы за изнасилование, сбежал из ИК-2 вместе с пятью сообщниками вечером 25 октября через 65-метровый подкоп и долгое время оставался единственным непойманным беглецом. А два дня спустя, 27 октября, стало известно об очередном массовом побеге: четверо заключенных сбежали из исправительного центра в Нерчинске (Забайкальский край). Троих удалось поймать, а четвертый сам вернулся в центр. Почему заключенные бегут из мест лишения свободы и кто в этом виноват — в материале «Ленты.ру».
Как говорит в беседе с «Лентой.ру» полковник Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) в отставке Василий Макиенко, возможность совершить побег из колонии напрямую зависит от того, насколько четко работает ее администрация -- проводит ли профилактику побегов и владеет ли обстановкой в учреждении.
По словам Макиенко, если в колонии нормально работают все структурные подразделения, то они просто не могут не заметить, что на протяжении нескольких месяцев или даже полугода, как в случае с липецкой ИК-2, роется подкоп.
Во-первых, потому, что концентрация людей в колонии большая, они находятся в условиях информационного голода — любые движения становятся предметом обсуждений. Во-вторых, о подготовке побега говорят и косвенные признаки: пропажа инструментов, перегорающие раньше времени лампочки и кучки земли
Макиенко обращает внимание, что режимные подразделения должны регулярно обыскивать все участки колонии с особой бдительностью. Кроме того, мешать побегам должны технические средства: видеонаблюдение и вибродатчики, фиксирующие любое сотрясение почвы по периметру. По словам эксперта, на подобную аппаратуру во ФСИН тратятся огромные деньги.
Фото: Марина Круглякова / Коммерсантъ
Даже если подготовку побега вовремя не вскрыли оперативники и сотрудники режимных подразделений, это должен был сделать отдел охраны, говорит Василий Макиенко. С тем, что подготовку побегов в Липецкой области и Забайкальском крае не могли не заметить надзиратели, согласна и член Совета по правам человека (СПЧ) Ева Меркачева.
Правозащитница объясняет, что территория колонии поделена на участки, и чтобы пройти с одного на другой, необходимо использовать ключи, которые, как правило, есть только у начальников отряда. По словам Меркачевой, осужденные не могут свободно передвигаться по колонии, если только там нет коррупции или беспорядка.
Ситуация в липецкой ИК-2 наглядно показала, что ее руководство расслабилось и отпустило ситуацию, доверившись докладам. Этот и другие инциденты говорят о том, что в российских колониях назрели проблемы
Фото: Андрей Луковский / Коммерсантъ
По словам Евы Меркачевой, эксперты склоняются к тому, что побег из липецкой ИК-2 мог быть связан с нехваткой кадров. Она отмечает, что сама знает о случаях, когда в колониях не хватает сотрудников и осужденные из числа помощников администрации имеют ключи, свободно перемещаются по территории и делают что хотят.
Почему на это закрывали глаза — большой вопрос. Как случилось так, что целый ряд служб, который должен обеспечивать безопасность и контролировать то, чем ежеминутно занят каждый из осужденных, не знал, что готовится побег, почему не работают шесть человек — не поддается логике
Василий Макиенко согласен, что неправильная кадровая политика стала бедой ФСИН наравне с другими силовыми структурами страны. Эксперт поясняет: после 13 лет службы сотрудник уголовно-исполнительной системы (УИС) имеет право выйти на пенсию, и многие пользуются этим правом.
Фото: Станислав Денисенко / Коммерсантъ
Причем именно к 12-13 годам службы сотрудники УИС набираются достаточного опыта и знаний, чтобы грамотно действовать в той или иной ситуации. По словам собеседника «Ленты.ру», опытный сотрудник работает в два-три раза эффективнее, чем молодой, поэтому очень важно мотивировать людей оставаться на службе.
По мнению Василия Макиенко, еще одним фактором, спровоцировавшим побег из липецкой ИК-2, могла стать недостаточная работа с заключенными из числа мигрантов (шестеро беглецов — граждане Таджикистана и Узбекистана), которая зачастую сводится к организации походов в молельную комнату и встреч с муллой.
Где гарантия, что заключенные-мигранты не решают свои дела на родном языке, которого не понимают сотрудники колоний? Нам нужно готовить специалистов, которые знали бы психологию и особенности поведения представителей других народов в местах лишения свободы
Между тем ситуация с заключенными-мигрантами все больше влияет на безопасность колоний. Как отмечает Ева Меркачева, осужденные, сбежавшие в конце октября, никому не причинили вреда. Однако ранее в этом году было уже несколько трагических инцидентов с заключенными-иностранцами, где не обошлось без летальных исходов.
Фото: Екатерина Аболмасова / Коммерсантъ
В частности, минувшим летом заключенные трижды брали заложников в исправительных учреждениях Ростова-на-Дону, Енакиево (ДНР) и Суровикино (Волгоградская область). Как минимум в двух случаях захватчики заявили о своей принадлежности к запрещенной в России международной террористической организации «Исламское государство» (ИГ).
А в конце сентября сотрудники ФСБ и ФСИН предотвратили теракт в нижегородской ИК-6, которую планировали захватить радикально настроенные осужденные. Злоумышленники хотели напасть на надзирателей с заточками и ножами, а затем устроить массовый побег.
В последнее время общественный контроль за колониями ослаб, а правозащитники не знают, как проверять исправительные учреждения, или же не хотят конфликтовать с администрацией, поэтому не придают огласке факты выявленных нарушений, говорит Ева Меркачева.
Коридор лагерной тюрьмы
Фото: Александр Чиженок / Коммерсантъ
По мнению члена СПЧ, многочисленные системные проблемы во ФСИН связаны с тем, что служба в последнее время не только не воспринимает никакой критики, но также преследует тех, кто пытается указать на недостатки в ее работе.
Число происшествий на зонах бьет все рекорды в последнее время. К системе ФСИН накопилось так много вопросов, что в ближайшее время ее руководству надо будет как-то публично на них ответить
