На месте эстрадных звезд Михайлова С., Лепса Г., Меладзе В. и Кобзона И. я бы сильно обиделась. Я вообще не очень люблю, когда меня используют для прикрытия темных делишек. Однако, судя по всему, они даже обрадовались, когда их пригласили на шоу под видом круглого стола в Госдуме по прикрытию очередных законодательных инициатив.
Даже нашим веселым думцам показалось неловким принять новый закон о защите своей частной жизни, объяснив это так: «Мы не хотим, чтобы в прессе появлялась информация об отдыхе депутата Сидякина, недвижимости сенатора Пехтина и учебе детей депутата Железняка, потому что это расходится с их патриотической риторикой для внутреннего употребления».
И то сказать, нечего массы смущать. Пусть думают, что Сидякин на каникулах одну березку с ними обнимает, но только с другой стороны. Березка широкая, Сидякина не видно. Вот так честно объяснить мотивы духу не хватило, а жаль. Произвело бы благоприятное впечатление. Если никаких других положительных качеств нет, то и простодушие сойдет.
Но не дозрели пока, решили пригласить хор из греческой трагедии на корпоративчик. Посадили парламентских журналистов, чтобы те послушали про светских хроникеров и невыносимо изгаженную судьбу народных любимцев.
Хор запричитал в своем репертуаре. Выразитель чаяний настоящих мужиков в тренировочных штанах Стас Михайлов непринужденно обратился к образу старушки-матери, которая плачет, читая «желтую» прессу. То есть мама Стаса Михайлова, видимо, надеется увидеть там подробные и доброжелательные отзывы маститых музыкальных критиков, но каждый раз не находит и снова рыдает.
Лепса смущали колени журналистов, которые он всерьез грозился переломать, но сначала найти частных детективов, чтобы раскопали, в каком детском саду акулам пера снимали трусики. Кобзон переживал за отпрысков от разных браков, а Меладзе, наименее кровожадный из всех, просто переживал, вздыхал и посылал соратникам флюиды сочувствия.
Но даже парламентские журналисты знают, как герои светской хроники кормили всю ту же «желтую» прессу с рук байками. Как эстрадная тусовка в лице собственных пресс-секретарей звонила «своим» хроникерам и предлагала:
— А давай напишем, что мой подавился куриной костью и чуть не умер? А давай напишем, что моей сделал предложение Леонардо ди Каприо, а она отказала?
Вас устраивало вранье, когда это вранье было вашим, почему же теперь вас не устраивает чужое? Куриная кость не в то горло пошла?
К счастью, мне не довелось писать о светской хронике и российской эстраде. Однако сталкивалась. Бывало, летала с ними в самолете — и знаю, как в невменяемо расслабленном состоянии они могут пойти уговаривать пилота «покачать крыльями». Видела, как нагло некоторые из них себя ведут даже на трезвую голову. Какие немыслимые требования выкатывают тем изданиям, которые не пытаются щелкнуть их в бане через замочную скважину, а войти с парадного входа с честными намерениями.
Плохие актеры всегда пытаются взять публику истерикой, поэтому, Григорий, не надо грозиться никому ничего ломать. Все вменяемые люди вздохнут с облегчением, если никогда и ничего о вас больше не прочтут и не услышат. И, конечно, особенно желательно отправить в неприкосновенный частный будуар вечно голую грудь вашего напарника — господина Михайлова. Если вам это кажется оскорбительным, не надо тратить деньги на частных детективов и окольными путями добывать мои трусы. Высылайте курьера, я передам добровольно. Вам какие — с кружавчиками или спортивного стиля? Повесьте их на древко, возьмите барабан и празднуйте победу над прессой. Только не ходите больше в Госдуму, чтобы прикрывать чужие интересы, ничуть не совпадающие с вашими собственными.
Если в стране не будет информации, депутаты останутся, продолжат нагуливать жирок и строить особняки в Майами. А вот о вас забудут через несколько месяцев. Если уж очень не хотите, чтобы на обложке некоторых изданий появлялась ваша голова, упокоившаяся в миске с салатом, или ваши танцы голыми на столе, так есть очень простой и надежный способ этого избежать. Не падать лицом в салат и не плясать без штанов. Подумайте об этом на досуге. Засим, сгибая и разгибая пока целые колени, удаляюсь.