Все, что говорилось накануне 4-го саммита «Восточного партнерства» в Риге как лидерами ЕС, так и лидерами стран-партнеров, не оставляло никаких сомнений в том, что сенсационных результатов на этом мероприятии никто не ожидал. Скорее напротив — высказывания некоторых официальных представителей Украины свидетельствовали об ожидании ими возможного провала саммита. Представитель Украины в ЕС Константин Елисеев в своем интервью даже заявил, что не исключает неподписания Украиной совместного коммюнике саммита, если страны ЕС не ответят на «амбициозные ожидания» Украины. Речь идет о намерении украинской власти добиться отражения в итоговой декларации саммита двух политических сигналов — перспективы членства Украины в ЕС и сроков предоставления стране безвизового режима.
Любопытно, что лидеры Еврокомиссии интервью спикеров украинского МИДа не читают. Еврокомиссар по европейской политике соседства и переговорам о расширении Йоханнес Хан признался, что «в последние несколько дней у меня было несколько встреч с министром иностранных дел Украины, но этот вопрос не поднимался ни разу». Получается, что Елисеев не ЕС шантажировал срывом саммита, а демонстрировал решительность и крутизну исключительно для внутриукраинского потребления.
Рижский саммит «Восточного партнерства» длился всего один день и никаких сенсаций не принес. Обошлось без формального провала, но и, разумеется, без прорыва. Все прошло по плану.
В ответ на «амбициозные ожидания» относительно перспективы членства в ЕС Украина получила уже отработанную ранее формулу — ЕС считает, что все страны-партнеры имеют право на сколь угодно далеко идущие планы в отношении сближения с ЕС. Вот как звучит эта замечательная формулировка: «участники саммита подтверждают суверенное право каждого из партнеров на свободный выбор уровня амбиций и целей, к которым они стремятся в своих отношениях с ЕС». Лучше и не скажешь, не правда ли?
По вопросу о введении для Украины безвизового режима назначена дата — до конца текущего года. Но это дата не введения безвизового режима, а обнародования доклада об успехах Украины и Грузии относительно готовности к введению этого режима. Если у Украины будут успехи, то в следующем году, возможно, безвизовый режим и введут. Итак, компромисс по форме найден, в связи с чем вспоминается бессмертная фраза Владимира Ленина: «по форме правильно, а по сути — издевательство». Нарушаю ли я украинское законодательство, цитируя Ленина, в связи с недавно подписанным президентом Украины законом о «декоммунизации», вопрос открытый.
Кстати, о контексте, в каком прозвучала эта фраза Ленина. Он произнес ее в заключительном слове по докладу о продналоге на X Всероссийской конференции РКП (б) 27 мая 1921 года: «А к суду за волокиту привлекали? Где у нас приговоры народных судов за то, что рабочий или крестьянин, вынужденный четыре или пять раз прийти в учреждение, наконец, получает нечто формально правильное, а по сути — издевательство?»
Так может и Украине обратиться в какой-нибудь народный Европейский суд и потребовать «привлечь за волокиту» лидеров ЕС?
Для Украины важно, что участники саммита подписались под компромиссным пунктом о поддержке территориальной целостности Украины, суверенитета и урегулирования конфликтов на основе соблюдения документов ОБСЕ, Устава ООН и уважения норм международного права. Стороны вольны интерпретировать эту формулу так, как они считают нужным, — поэтому и овцы целы, и волки сыты. Этот пункт заменил упоминание об «аннексии Крыма», который отказывались подписывать Армения и Белоруссия. У Азербайджана тоже были свои возражения по тексту этого пункта.
Кроме того, на рижском саммите подтверждено выделение Евросоюзом Украине кредита на сумму 1,8 миллиарда долларов. Это, разумеется, капля в море наших потребностей, и эта капля не способна вывести Украину из-под угрозы приближающегося дефолта. Но все же лучше, чем ничего.
Итак, формально провала саммита «Восточного партнерства» в Риге не случилось, но, по сути, то, что имело место в Риге, смело можно назвать «заморозкой» проекта «Восточного партнерства».
Что теперь последует, пока не совсем ясно. Очевидные симптомы смерти проекта «Восточного партнерства» дали о себе знать сразу после провального Вильнюсского саммита осенью 2013 года, на котором планировалось триумфальное подписание Виктором Януковичем Соглашения об ассоциации с ЕС. Этого не произошло, и затем, как известно, последовали события на киевском майдане, свержение Януковича, потеря Украиной Крыма, война на Донбассе, унесшая тысячи человеческих жизней, сотни тысяч беженцев и разрушение инфраструктуры юго-востока Украины.
В результате Европа впервые после окончания холодной войны оказалась втянута в острое противостояние с Россией, на что явно не рассчитывали лидеры Старой Европы, доверившиеся авторам и промоутерам идеи «Восточного партнерства» из Польши, Швеции и примкнувшим к ним странам Балтии.
Не нужно было семи пядей во лбу и десятков исследовательских институтов и тысяч программ по изучению Восточной Европы и России, чтобы с уверенностью спрогнозировать реакцию России на бесцеремонное вмешательство Запада во внутриукраинский конфликт по принципу «победителей не судят». Как оказалось — судят, причем и победителей, и побежденных. В итоге проиграли все.
Уже в середине прошлого года у лидеров Старой Европы — прежде всего у Германии и Франции — доверие к польским, шведским и прибалтийским политикам, взявшим на себя роль лидеров формирования восточно-европейской политики всего ЕС, резко уменьшилось. В частности, это выразилось в пересмотре подхода к гармонизации торговой политики. Если на этапе подготовки к подписанию Соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли между Украиной и ЕС лидеры Еврокомиссии утверждали, что не намерены согласовывать с РФ отдельные проблемы, то в прошлом году была создана трехсторонняя группа с участием Москвы для снятия соответствующих вопросов.
Но наиболее очевидно польско-шведская идея «Восточного партнерства» — вывести шесть постсоветских стран из поля притяжения Москвы при полном игнорировании ее интересов и без обещаний самим странам интеграции в ЕС — выявила свой чрезвычайно опасный потенциал дестабилизации тогда, когда украинский кризис (а я убежден, что его триггером был именно проект «Восточного партнерства») приобрел черты глобального.
Пару месяцев назад стало ясно, что экономическое принуждение России санкциями не приводит к краху российской экономики. Попытки международной изоляции России также не срабатывают. Более того, у США не может не вызывать опасение резкое сближение Москвы и Пекина. Бесперспективность безоговорочной поддержки решения украинского кризиса путем принуждения Донбасса к капитуляции сделалась очевидной. В Берлине и Париже поняли, что без компромисса с Москвой из кризиса не выйти.
Именно поэтому на Рижском саммите «Восточного партнерства» — хотя Россия в нем и не участвует — виртуальное присутствие Москвы, выраженное в итогах этого мероприятия, было так ощутимо. Это заметно также и в неоднократном подчеркивании лидерами Евросоюза того факта, что «мы тут собрались не для того, чтобы дружить против России».
Подвел ли Рижский саммит черту под старой концепцией «Восточного партнерства» и станем ли мы свидетелями каких-то новых идей по этому поводу, сказать пока трудно. Но основания для такого рода ожиданий, на мой взгляд, есть.