Дважды министр финансов Польши, ключевой архитектор польских экономических реформ Гжегож Витольд Колодко сегодня возглавляет исследовательский институт «TIGER»(Transformation Integration and Globalization Economic Research) в Университете Козьминского и специализируется на изучении структурных реформ и публичных финансов. Он написал эту статью специально для «Ленты.ру»
***
Мы не знаем точно, какая завтра будет погода. Сложно прогнозировать, какими будут цены и обменные курсы, спрос и предложение. В большинстве своем мы не знаем, как они себя поведут. Они — это коалиции и оппозиции, друзья и враги, наша страна и мир в целом, бедные и богатые, и, конечно, эти злополучные рынки. Что любопытно, политики и сами подчас не знают, каким будет их следующий шаг, поскольку политика больше похожа на бои без правил, а не на шахматы. Планировать все наперед невозможно, но можно попытаться предвидеть, хотя и это непросто. По крайней мере, в случае с греческой сагой (а это уже не драма, а настоящая сага) это затруднительно.
Сменяющие друг друга эпизоды новейшей истории Греции проходят перед нашими глазами как страницы экономико-политического триллера. Ни один писатель не смог бы придумать то, что происходит в эти дни. Ни Гомер, ни Софокл. Ну, разве что Никос Казандзакис, автор «Грека Зорбы». Кстати, зовут Зорбу так же, как и нынешнего премьер-министра, — Алексис.
Когда рушится все, что они с другом построили, Зорба, смеясь, спрашивает товарища, видел ли он когда-нибудь такую прекрасную катастрофу. «Нет, не видел, поскольку прежде ничего подобного не случалось», — отвечает тот. Есть в этой истории не менее замечательный эпизод: умирает старая гречанка, а соседки крадут ее простыни и подушки, когда та еще на смертном одре.
Не правда ли, напоминает поведение богатых кредиторов, которые хотели, чтобы Греция, стоя на краю могилы, уступила им свое «фамильное серебро» — привлекательные активы стоимостью не менее 50 миллиардов евро? Премьер-министр Ципрас не уступил диктату так называемой тройки: Европейского союза, Международного валютного фонда и Европейского центрального банка. Теперь активы примерно в этом объеме должны быть зарезервированы и, хоть и под иностранным контролем, три четверти их должны использоваться в Греции: половина — для рекапитализации опустошенных греческих банков, четверть — для инвестиций, оставшаяся четверть — на погашение части внешней задолженности.
Впрочем, автор нашего триллера должен бы быть весьма изобретателен, чтобы следующим поворотом сюжета (их было немало, и впереди еще не один) стало объявление общенационального референдума. Результаты его были вполне предсказуемы, несмотря на то, что грекам угрожали выходом из еврозоны и даже из ЕС, если они скажут «нет».
Вопрос референдума был сформулирован чрезвычайно хитро. Он оставлял множество вариантов для трактовки отрицательного ответа: я против, нет — за. Надо сказать, греки не единственные, кто против (жертв) и за (евро). Подавляющее большинство немцев в этой трагикомедии тоже за то, чтобы Греция осталась в еврозоне, но лишь половина из них — за предоставление ей «финансовой помощи», хотя первое без последнего невозможно.
И даже немецкий министр финансов сам себе противоречит. Он делает вид, что Германия хочет сохранения Греции в еврозоне, и одновременно продвигает ее «временное» исключение. Теперь Вольфганг Шойбле говорит, что «прощение долга невозможно, поскольку страна еще в зоне евро». Но он же говорит, что непонятно, как можно восстановить греческие финансы без какого-либо сокращения долга. Таким образом, он или не знает, что говорит (что исключено), или же он говорит, что Греции следует покинуть еврозону, не связывая себя тем, что он сам подписал вместе с немецким канцлером.
Изначально предполагалось, что референдум затевался для того, чтобы усилить переговорные позиции Ципраса в стремлении отвергнуть пакет жестких мер, предписанных Греции. Но после этого Ципрас представил «тройке» ее собственные предложения, разве что слегка смягченные, чем привел в ярость своих соотечественников и загнал в угол партнеров по переговорам: вы должны принять то, что сами же и предлагали. Так оно в результате и вышло. Правда, «тройка» под давлением Германии и Нидерландов, а также нескольких малых стран с консервативными правительствами заявила, что для принятия этого предложения необходимы надежные политические гарантии. Речь шла о немедленном (что крайне трудно, учитывая законодательные сложности) принятии законов, регулирующих фискальную систему, налоговые ставки (в частности, увеличивающие НДС и налог на доходы организаций), рынок труда, ужесточающих дисциплину в пенсионной системе и повышающих пенсионный возраст, как и предлагалось в Брюссельском пакете.
Это, однако, не самая большая проблема в нерешенной головоломке. Заключенное Брюссельское соглашение просто неосуществимо. Не только за закрытыми дверями, но и в средствах массовой информации, а значит — на весь мир канцлер Ангела Меркель и министр финансов Вольфганг Шойбле подчеркивают, что греческий долг не может быть сокращен, даже если греки еще сильнее затянут пояса, чтобы найти средства на его погашение. Между тем долг должен быть сокращен, поскольку выплатить его невозможно.
И такой опыт, например, есть у Польши. В качестве вице-премьера и министра финансов моей страны в сентябре 1994 года я подписал соглашение о сокращении польского долга западным банкам наполовину. И все от этого только выиграли — намного больше, чем от затягивания поясов и полной выплаты. И сейчас эта история повторяется с Грецией.
Премьер-министр Ципрас преуспел в том, что не всегда удается сделать экономистам, хоть они и пользуются аргументами, основанными на корректной экономической теории. Он заставил своих основных кредиторов, прежде всего Францию и Германию, признать необходимость сокращения не бюджетных расходов, а внешнего долга. Ведь ранее президент Франции Франсуа Олланд и премьер-министр Италии Маттео Ренци уже были готовы к переговорам о списании греческого долга. И это говорит об их экономическом прагматизме и их классе как политических деятелей. Имейте при этом в виду, что Греция должна этим странам 42,4 и 37,3 миллиарда евро соответственно. Но, в конце концов, легче проглотить эту горькую пилюлю, ведь у них есть собственные проблемы длительного бюджетного дефицита и большого государственного долга: во Франции он составляет около 95 процентов ВВП, а в Италии превышает 120 процентов ВВП.
Теперь двигаться в этом направлении будет легче всем. Прочим игрокам преподнес сюрприз Международный валютный фонд, подвергнув жесточайшей критике идею исключения Греции из зоны евро. МВФ полагает, что греческий государственный долг «крайне неустойчив», и настаивает на его сокращении до уровня «существенно ниже прежде обсуждавшегося». Позже МВФ опубликовал рекомендации, данные еврогруппе министров финансов. Они содержат предложение списать колоссальный греческий долг. Это очень важно, поскольку теперь свести греческий долг к разумному уровню могут несколько хорошо информированных экономистов.
Понятно, что такое изменение подхода одним из членов «тройки» — серьезный вызов остальным партнерам, не только «двойке», то есть ЕС и ЕЦБ. МВФ хочет избежать ответственности за беспрецедентную эскалацию кризиса, разрешить который было бы гораздо легче, если прислушиваться к советам здравых экономистов, а не неолиберальных доктринеров.
В свое время в статье «Африканизация Греции» я обвинил МВФ и его руководство в догматизме (http://www.economonitor.com/blog/2015/07/africanization-of-greece/). Теперь, полагаю, они далеки от догматизма, который, к сожалению, доминирует у некоторых европейских политиков, особенно немецких. Сейчас, ведя переговоры на чрезвычайно опасном повороте, на котором оказалась не только Греция, но и весь Евросоюз, важно проявить прагматизм. Повторю еще раз и буду повторять снова и снова, сколько потребуется: греческий долг должен быть сокращен. Иначе даже самое отважное и реформистское правительство не справится с кризисом. Только в этом случае те пункты Брюссельского «соглашения», которые верны, — а их не так мало — могут быть реализованы с пользой для дела.
Как выйти из этого тупика? Предлагаю разложить проблемы на две полки. Одна, ближняя, уже есть: это резервированные греческие активы в размере 50 миллиардов евро, предназначенные на восстановление финансовой стабильности и роста производства (выпуска). Остается отложить на дальнюю полку часть долга —150 миллиардов евро, заморозить эти обязательства на 25 лет по их номинальной стоимости, а затем списать. Конечно, предполагается, что Греция выполнит свою часть задачи, доказав себе и остальным, что может укрепить институты рыночной экономики и усовершенствовать фискальную политику. Уверен, что может. Это следует сделать, если кредиторы хотят вернуть больше денег, чем могли бы в случае хаотичного «Грекзита» и банкротства Греции.
Намек на то, как выйти из затруднительной ситуации, пришел от Барака Обамы в тот день, когда было подписано соглашение по иранской ядерной программе. Американский президент сказал, что достигнутый компромисс — поскольку это компромисс — основан не на доверии, а на проверке. То же самое немецкий канцлер и брюссельские чиновники могут сказать Греции — для своей же собственной выгоды. Речь уже идет не о том, чтобы не потерять в этой истории лицо, а о том, чтобы не утратить здравый смысл.