В субботу при заходе на посадку в аэропорту Ростова-на-Дону разбился пассажирский самолет компании Flydubai, выполнявший рейс из Дубая. Все 55 пассажиров и семь членов экипажа погибли.
Для многих из нас новости субботы свелись к одному этому сообщению. Жизнь 62 человек, поднявшихся на борт «Боинга», прервалась. Прервалась она и для их родных, друзей и близких. Та жизнь, которая была у них до авиакатастрофы. Прервалась навсегда.
Какими бы разными мы все ни были, в чем-то мы все очень похожи. Почти одного и того же боимся. Почти об одном и том же просим у высших сил. Вполне возможно, почти одними и теми же словами.
За редким исключением, мы все летаем. По работе. К родным. К детям. К друзьям. В отпуск. В путешествия. У нас у всех образ самолета отпечатан на подкорке. Есть счастливцы, которые уверяют, что любят летать. Большинство спокойно переносит перелеты. И в любом рейсе обязательно найдется пара перепуганных или настороженных глаз, выдающих хронических аэрофобов.
Но все спокойны до первой турбулентности. Все смелые, пока самолет не войдет в грозовой фронт или не уйдет на второй круг при посадке. Все хорохорятся, но на всякий случай практически у каждого есть или свой ритуал, или талисман, или пара примет, которые важны перед очередным полетом. Мы все повязаны этим страхом. И сколько бы нас ни убеждали эксперты и статистика, но аплодисменты после приземления, это чистая радость пассажиров, благодарящих судьбу и пилота за то, что не сегодня, не сейчас, что долетели, что все хорошо и жизнь продолжается.
И ведь те 62 человека с дубайского рейса точно так же, как и все мы, знали и об этой статистике, и о том, что автомобилем опаснее, и что самолет — самый надежный вид транспорта.
Наша жизнь прошита страхами и рисками. Невозможно все предусмотреть и расчитать коэффициент личной безопасности. Все равно велик шанс, что придется срочно лететь куда-то, хотите вы того или нет. В моей жизни так повернулось, что я не летала 13 лет. Вообще не летала. Но это ничего не решало, потому что продолжали летать мои родные и близкие, дорогие и любимые мне люди, сам факт существования которых определял и определяет мою собственную жизнь. Я следила за временем, пересчитывала часовые пояса, ждала звонка или сообщения после посадки и испытывала такое же облегчение, получив короткую эсэмэску, как если бы сама приземлилась после тяжелого перелета. И я знаю, что теперь мои родные и близкие ждут таких же СМС от меня и следят за моими полетами в той же самой программе Flightradar24, за которой наверняка следили близкие пассажиров рейса FZ-981. Я не представляю, с какой тревогой в тот вечер люди наблюдали роковую кривую, которую описывал самолет вокруг аэропорта Ростова-на-Дону. Как переживали и нервничали из-за задержки рейса.
Это самый край. Самый темный страх. Самое «никогда-никогда» и «пожалуйста, только не с нами!».
Да, люди гибнут. Ежедневно. Страшно. Несвоевременно. Молодыми, полными сил, планов, обязательств. На войне. Под ударами стихий. В ДТП. Но авиакатастрофы ужасают. Есть что-то особенно роковое в этих «воздушных происшествиях», которым отвели такой ничтожный процент риска в нашей повседневной жизни, но которые таким страхом и болью отзываются во всех, независимо от гражданства и национальности.
Чем больше живешь, тем большего опасаешься. Сначала просто страх полетов, потом 11 сентября, потом Андреас Лубиц. Список немыслимого никогда не оказывается закрытым. Плохие метеоусловия как осложняющий фактор. Ошибка пилота, которую невозможно исключить. Техническая неисправность, рок, случай, халатность, залетевшая в двигатель птица, лопнувшая покрышка шасси.
Да, чудеса были и еще будут. Такие, как чудо на Гудзоне, чудо в Ижме и совсем недавнее чудо в Доминикане. Когда вопреки всему, практически без шансов, но сотни людей отвоевали, вырвали свое право на жизнь.
Но и у смерти свой счет. Взрыв над Локерби, катастрофа «Конкорда», ужас над Манхэттеном, роковой рейс из Дюссельдорфа, малазийские «Боинги», взрыв на борту «Когалымавиа», 19 марта 2016. Все эти и многие другие черные дни авиации составляют трагический календарь потерь. Эти происшествия переписывают существующие правила, заставляют ужесточать контроль и принимать решения ради нашего более безопасного будущего.
Только людей не вернуть.
И с этим уже ничего не поделать. Только оплакать. И почувствовать себя связанными друг с другом. С совершенно незнакомыми людьми, в ту субботнюю ночь потерявшими своих близких и свою прежнюю жизнь.
Найти в душе место для сочувствия и скорби.
Потому что иногда бывает так трудно остаться живым.