С точки зрения опыта работы с инновационными технологиями, могу сказать, что, начиная с 2003 года, я являюсь одним из основателей и организаторов Глобального технологического симпозиума в Стэнфордском университете, задачей которого является привлечение интереса к инновационному сектору российской экономики, в том числе ведущих специалистов из Силиконовой долины. Буквально в начале недели я вернулся с 7-го ежегодного симпозиума в Стэнфордском университете, в котором активное участие приняли и руководители Российской венчурной компании, "Роснано", "ВТБ Капитала", и большое количество российских предпринимателей. С американской стороны были легенды Силиконовой долины, основатели венчурного сектора, это "Питч" Джонсон, Билл Дрэйпер, Норм Фогельсон, Дик Крамних и другие венчурные капиталисты, которые проявляли большой интерес к России. Мой интерес в этом проекте – помочь сделать так, чтобы связи между "Силиконовой долиной" и российским инновационным сектором были как можно более прочными. Из всех факторов в анализе подобного рода проектов этот фактор самый главный, который дает надежду на успех.

С 1997 по 2001 года я учился в магистратуре и аспирантуре Стэнфордского университета, занимался там научной работой. Поэтому могу сказать, что я знаю, как работает Силиконовая долина не по рассказам, а на личном опыте.

В том числе для того, чтобы создавать собственные продукты и услуги, интеллектуальные сервисы, конкурентные на глобальных рынках. Многие из последних разработок Intel были сделаны российскими специалистами. Это значит, что интеллектуальный ресурс есть, и его нужно развить и вывести на рынок, на экспорт.

Точных схем пока нет, но есть понимание того, что отбор должен быть максимально прозрачным, обеспеченным экспертными оценками, нормальным процессом due diligence, который существует на рынках. По каждому направлению должны быть сформированы экспертные советы со значительным присутствием международных экспертов и специалистов. Мы не должны изобретать велосипед и следовать логике глобальных рынков.

Что касается бонусов, то для подобных проектов в мире есть специальные налоговые режимы, патентная и юридическая поддержка, образовательные программы, ориентированные на навыки коммерциализации технологий. Вообще-то, в мировой практике налоговые льготы не играют большой роли. Как правило, высокотехнологичные проекты несут большую маржу, и плох тот инвестор, который не ожидает, по крайней мере, 100 процентов на инвестиции в новые технологии.

Совершенно верно, начинать нужно с проектной работы. Именно с этого, я надеюсь, и будет начинаться работа. Сейчас как раз идет планирование этого этапа. Так или иначе, строительство займет несколько лет. Но не строить нельзя, потому что в конечном итоге должно появиться место, которое станет центром притяжения этих процессов, новых технологий, где будет осуществляться создание экосистемы, производство новых технологий, продуктов.

Место будет, но нескоро, а начинать нужно уже сейчас. Естественно, что никто не будет ждать 3-4 года и сидеть без проектов. Проектные работы, конкурсы, финансирование проектов, продуктов, которые уже сейчас могут быть выведены на рынок, продуктов с высокой заложенной стоимостью будет осуществляться и уже осуществляется нашими институтами развития, "Роснано", Российской венчурной компанией (РВК), отчасти Внешэкономбанком. Этот процесс будет продолжен, но применительно к условиям нового проекта, чтобы добавить дополнительные сервисы для компаний, которые будут иметь отношения с Институтами развития и привлекать финансирование (например, юридическая поддержка, патентная поддержка). Специальные налоговые режимы, которые будут работать в условиях этого проекта, будут вступать в силу, не дожидаясь строительства всей инфраструктуры.

Не знаю, планируется ли. Есть несколько вариантов развития, которые сейчас обсуждаются. Знаю только, что без постоянного проживания носителей интеллектуальной собственности будет невозможным ее трансфер, и, соответственно, провалится вся идея "Кремниевой долины".

Это надо спросить у президента. В наших условиях строить с нуля проще, чем перестраивать. Зеленоград вполне может стать частью "Силиконовой агломерации", если таковая получится. С чего-то надо начинать. Президент выбрал Сколково, значит будет Сколково. У проекта есть лидер, которому это интересно. Это уже большой плюс.

Вопрос упирается в ресурсы и целесообразность. Ресурсы ограничены и распылять их не стоит. Надо ли создавать инновационные центры в Сибири и на Урале? Надо. С точки зрения потенциальной вероятности появления новых высокорентабельных продуктов в Сибири или Москве - цифры примерно одинаковые, а вот издержки разные.

И можно, и нужно. Просто с чего-то надо начинать. По моему мнению, полный Greenfield, то есть строительство в чистом поле, сейчас во многом более эффективно. Можно сделать так, как хочется, построить все на новых принципах и не тащить за собой багаж прошлого.

Прочитал заметку. Многовато сарказма для такого количества знаков. Новосибирск - прекрасное место, но Академгородок – это типичный советский наукоград, закрытый городок, огромный интеллектуальный капитал, который востребован и будет развиваться. Однако есть ограничения: отсутствие развитой инфраструктуры, инерция Академии наук, наконец – в Академе зимой очень холодно, а летом – очень много клещей. Боюсь, что это не совсем привлекательные условия.

Конечно, очень положительно отношусь, ведь именно там возникнут новые возможности для команд, специалистов, может быть, целых лабораторий тех самых НИИ и КБ. Государство сегодня достаточно много инвестирует в науку. Есть вопросы по отдаче на инвестиции, причем, не в денежной форме, а в количестве научных публикаций, статей, изобретений и так далее.

Это отдельная большая тема. Естественно, что работать в новом информационном центре будут те, кто выходит за рамки посредственности. Будет происходить отбор, естественный и искусственный. Нет смысла тратить огромные ресурсы на науку и образование, если на выходе очень низкое качество результата. Процесс реформы высшего образования уже начался – выделено несколько ведущих федеральных и национальных исследовательских вузов, есть прогресс в создании малых инновационных предприятий при вузах — это первые шаги.

Деньги - это прежде всего возможность поддержать и развить талант. Если нет способностей и идей, то никакие деньги не помогут. Уровень интеллектуального капитала в России очень высок, свидетельством этому является создание ведущими международным технологическими компаниями ( Intel, "Боинг", Motorola и другими) своих исследовательских центров в России.

В объединении специалистов есть синергетический эффект. В общем котле происходит трансфер технологий, соединение подходов на междисциплинарной основе. Именно так работает экосистема в Силиконовой долине США, и именно такой процесс надо запускать в Сколково.

Нужно сократить до минимума участие государства в процессе инвестирования в проекты. Это задача бизнеса, частных инвесторов. Если же будет создан государственный фонд, то надо обложить его современной системой управления, аудита, контроля. Коррупцию победить невозможно, но ограничить можно.

1. Естественно, потребности бизнеса есть. Здесь есть большое отличие во временном порядке, потому что наша Кремниевая долина формируется спустя много десятилетий после формирования ее первоначального варианта в США. Сейчас многое из того, что было новшеством для Америки 1950-1960-х годов, уже существует. Мы уже работаем с венчурным капиталом, с инвестициями в стартапы, в технологичные компании и без Кремниевых долин. И сейчас роль государства, если вы спрашиваете об этом, заключается в создании инфраструктурных условий для бизнеса.

Бизнес есть, потребности у него есть, спрос он предъявляет. Есть новаторы, изобретатели, предприниматели, которые создают инновационные продукты, но им нужно просто помочь и создать условия. Роль государства в этом проекте должна заключаться в инфраструктурной поддержке и невмешательстве в процессы инвестирования и принятия решений инвесторами, фондами, которые будут создаваться, в том числе, с участием государства, на те проекты, которые будут поддерживаться. Например, сейчас Российская венчурная компания создает несколько фондов, но в них РВК - миноритарный акционер, участник, который единолично не может принимать решения, а это компания с государственным участием.

2. Смотрите выше ответ Александру.

1. Я верю в то, что нужно пытаться, в то, что если сделать все правильно - создать правильную конструкцию, правильные условия, сделать этот проект максимально открытым международному сообществу, интегрировать его в глобальные рынки, то тогда есть шансы на успех. Если создать условия для трансфера технологий, для создания инноваций, не просто одноразовый проект, а создание класса серийных предпринимателей, которые создают один бизнес, потом другой, третий, если это получится, тогда будет успех у всего проекта.

Какие показания сейчас к успеху или провалу? Очень много скепсиса, естественно, потому что на фоне сырьевой экономики задумываться об информационной, высокотехнологичной экономике - это в какой-то степени мечта. Но есть кроме мечты еще и императив, потому что если не задумываться об этом, оставить все как есть, то сырьевая экономика рано или поздно придет к пику своей неэффективности и больше не сможет обеспечивать потребности страны. Мы этого позволить не можем, поэтому в создании продуктов с высокой добавленной стоимостью, конкурентоспособных на глобальных рынках, есть выход и переход к качественно новой экономике, без которой российская экономическая система просто не сможет существовать. Выбор - верить или не верить, особо не стоит. Нужно верить и пытаться сделать, чтобы получилось. Уж чего-чего, а скепсиса и скептиков хватает, и если поддаться скептикам, то можно просто сказать, что ничего не получится и больше ничего не делать.

2. Программирование - это одна из частей. IT-индустрия в России уже работает достаточно хорошо, и этому есть множество примеров. Есть R&D-центры, например, компания "Боинг", которая занимается созданием программных продуктов и программированием дизайна интерьеров, конструкционных деталей самолета, который недавно был выведен на линейку Boeing-787 Dreamliner. Большая часть конструкции этого самолета сделана российскими программистами. И это не единственный пример. Поэтому это не просто программирование, а программирование, которое востребовано, за которое очень хорошо платят ведущие мировые компании. Нельзя говорить, что это экспорт на Запад, это экспорт в мировые рынки. Потребителями этих продуктов могут быть и уже являются наши крупные компании.

Основные направления развития будут не только в IT-индустрии. Это определенные президентом пять основных направлений модернизации экономики страны, и в них будут искаться конкурентные преимущества, на основе которых будут создаваться новые технологии. Естественно, где-то прорыв будет больше, где-то меньше, не все проекты будут одинаково успешными. Нужно быть готовыми к провалу в том, что не каждый проект выстрелит и дойдет до стадии создания продукции и вывода ее на рынок. Но это нормально, это то, на чем развивалась Силиконовая долина в Америке, когда после трех провалов в четвертый раз получается успех. Не нужно расстраиваться, нужно создавать культуру готовности к провалу, но не нужно опускать руки, потому что если их опустить, тогда успеха точно не будет.

Есть несколько видов инвестиций, скорее даже расходов, которые связаны с созданием инфраструктуры. Это касается земли, которая сейчас находится в государственной собственности, постройки зданий и сооружений, которые будут осуществляться на условиях либо частно-государственного партнерства, либо частных инвестиционных бизнесов. Вопрос об окупаемости строительства этих зданий и сооружений сам по себе не должен ставиться, потому что они будут принадлежать тем компаниям, которые там будут, и, естественно, будут частью их бизнес-планов и бизнес-процессов. Что касается главного, то нужно постараться избежать одной очень большой ошибки – превращения строительства иннограда в девелоперский проект, а именно в создание дорогих квадратных метров недвижимости, которая будет выпущена на рынок и будет предложена к продаже, и на этом все закончится. Должны быть осторожные планы по развитию самой инфраструктуры только исключительно по потребностям компаний, которые будут присутствовать, открывать там офисы. Я уверен, что там будут офисы, построенные специально для того, чтобы сдаваться в аренду компаниям, в том числе находящимся на начальном этапе развития, это нормально. Но здесь речь не идет о возврате инвестиций, скорее о создании инфраструктурных условий, которые позволят компаниям получать прибыль от продажи высокодоходных продуктов.

Рынки сбыта зависят от конкурентоспособности конечного продукта. На самом деле, есть одна вещь, которую нужно помнить и которая будет являться составной частью успеха этого проекта - любой запуск любого продукта сегодня должен иметь глобальный характер. Запускать продукт в России можно, но тогда спрос на него будет ограничен внутренним российским рынком. Все успешные проекты, включая последователей "Силиконовой долины" (проекты в Великобритании, Финляндии, Израиле, Корее, на Тайване), выпускали продукт, который был немедленно запущен на глобальные рынки.

Есть рецепты, с помощью которых можно достичь глобальной конкурентоспособности. Например, все успешные компании в перечисленных мною проектах имели филиалы в Силиконовой долине и осуществляли запуск глобального продукта из Калифорнии. Это сразу давало им некие преимущества перед конкурентами, потому что обеспечивало всеми ресурсами инфраструктуры, которые уже много лет существуют в Силиконовой долине в США. Нам не нужно изобретать велосипед, нужно просто добиваться максимально успешного и выгодного размещения этого продукта или услуги на глобальном рынке. Тогда мы работаем со спросом, который есть во всем мире. Тогда продукт либо выстреливает, либо нет. Опять же, надо помнить, что выстреливает не каждый первый, а, например, каждый пятый или шестой продукт из тех, которые будут разрабатываться компанией на территории иннограда.

Что касается первой части вашего вопроса, я не вижу причин, что такая поддержка приведет к развалу работающих конкурентоспособных компаний, скорее это приведет к их развитию, потому что вся идея этого проекта заключается в создании дополнительных, более благоприятных условий для такого рода компаний. Ничто не будет мешать уже успешным компаниям, которые работают на глобальном рынке, разместить там свои офисы, пользоваться всей инфраструктурой, условиями, которые будут созданы для этих компаний, в том числе налоговыми преференциями, которые, наверняка (если судить по мировому опыту) будут присутствовать и в иннограде.

1. Смотрите ответ выше.

2. Хищение средств обычно расследует Генеральная прокуратура и следственные органы. А что касается контроля и мониторинга за финансированием, то здесь будут работать такие же механизмы, какие работают на рынках, когда венчурные капиталисты либо путем прямых инвестиций, либо через другие институты строят свои отношения с проектами, которые поддерживают. Естественно, будут инвестиционные комитеты и экспертные советы. Первый шаг в этом направлении уже сделан. Рабочая группа, о которой сообщали власти и которая создана в последний день 2009 года, включает несколько ведущих международных специалистов. Они, в том числе в роли независимых участников, коммерчески незаинтересованных и не имеющих конфликтов интересов, принимают участие в работе этой группы. Это уже гарантия.

В остальном, частный бизнес скорее заботится о критериях эффективности и отдаче на инвестиции, а не о том, сколько денег можно украсть. Поэтому любые фонды, созданные с участием государства, должны функционировать по тем же принципам, по которым функционируют частные фонды. И уже сейчас мы видим это на примере инвестиций, сделанных РВК и корпорацией "Роснано".

1. Я думаю, что от Виктора Феликсовича Вексельберга ждут успеха, именно потому, что он успешен в развитии достаточно диверсифицированного холдинга, в котором не последнюю роль играют бизнесы, связанные со сферой высоких технологий. Поэтому выбор руководителя обуславливался, я думаю, именно задачей достичь успеха и полагаться на опыт в развитии подобного рода бизнеса, ведь никто не знает, как сделать правильно. Есть определенные предпосылки к успеху, но от оперативного управления зависит очень многое. Господин Вексельберг создал успешную группу компаний "Ренова", и с этой точки зрения - он вполне понятный, в какой-то степени ожидаемый кандидат на руководство таким глобальным и очень сложным проектом. Я думаю, что люди, назначавшие его, хотели, чтобы он достиг успеха.

2. Я знаю, что процесс поиска соруководителя этого проекта, как было заявлено властями, еще идет. Но я считаю, что как и господин Вексельберг с российской стороны, это должен быть человек, который может предложить проекту свой опыт, управленческие решения и видение будущего успешного и правильного развития проекта. Здесь выбор достаточно велик и одновременно сложен - всем известные ведущие лидеры высокотехнологичных компаний и секторов есть не только в США, но и в странах Азии. Все будет зависеть от конкретных условий и переговоров, сопоставления ожиданий (с точки зрения нашего проекта) и человека, который может возглавить этот проект с международной стороны.

3. Это очень правильный, своевременный и хороший вопрос. Работа с учеными, которые работают вне России, должна стать основной составляющей расширения опыта и привлечения лучших кадров к работе и разработкам новых продуктов и решений в компаниях, которые будут работать в иннограде. На самом деле, представители российской научной диаспоры хотят участвовать в подобного рода проекте, как и в других интересных проектах. Ученый всегда будет участвовать в том проекте, который интересен с точки зрения науки. Неважно, где он живет, какой он национальности, он будет принимать в этом участие.

У нас есть определенная фора в работе с нашими соотечественниками или бывшими соотечественниками, которые имеют связи с нашей страной - имеют здесь семьи, друзей и родственников, поэтому естественно, что привлечение их к работе в иннограде уже происходит и будет происходить в дальнейшем в большем объеме. Например, корпорация "Роснано" очень активно работает по своим проектам с ведущими представителями научной диаспоры в США, Европе и Азии, привлекает их разработчиков к своим проектам, включая проектные команды. Здесь нет никаких ограничений. Необходимо создать максимально комфортные условия для общения и привлечения таких людей, потому что они покинули страну и готовы работать. Они, может быть, не готовы вернуться и жить тут, просто потому, что у них есть работа, семьи, дома, жизненный уклад, но они с удовольствием сюда приедут и будут работать в команде с нашими учеными, что, в свою очередь, поможет нашим ученым и обогатит обе стороны.

Я считаю, что подобным проектом должен руководить человек с глобальным опытом. В этом смысле не совсем важна его национальность. Важно, сколько опыта есть у этого человека. Если мы говорим о российском руководителе, то у него много опыта. Если будет соруководитель с таким же уровнем - будет замечательно.

Я не скажу, что это приведет к деградации. Это, скорее, может послужить примером, как нужно делать подобные проекты в других частях России. Выбор места под Москвой обусловлен несколькими факторами. Последний из этих факторов – необходимость управления этим проектом в ручном режиме. Как это ни печально констатировать, но очень трудно в нашей большой стране достигать эффективного управления проектами, которые находятся далеко, потому что обмен информацией, асимметрия информации играет очень важную роль.

Сколково – рядом. Как сказал президент, в Сколково у нас есть задел – Сколковская бизнес школа, которая построена на новых принципах управления и новых принципах видения бизнес образования, там активную роль играет президент (как председатель попечительского совета). Я думаю, что выбор Сколково во многом обусловлен прагматичными факторами и необходимостью управлять этим проектом эффективно. Опять же, как в случае с выбором руководителя - необходимо достичь успеха. Я не хочу сказать, что не нужно делать таких проектов больше и в других регионах в том числе, но нужно показать пример, доказать, что это может работать. И сделать это в Москве в данном случае наиболее эффективно. Но есть и более банальные факторы. Многие упоминают Новосибирск как одно из возможных мест расположения проекта, но он дальше и от Москвы, и от США или Европы. Физические расстояния имеют значение. В Новосибирске холодно зимой, тепло летом и, например, очень много клещей. Это смешно, но порой многих иностранных, да и российских участников это останавливает от поездки и работы в этом городе. При этом Академгородок - это кладезь научных кадров и огромный запасник интеллектуального капитала, и ничто не мешает ему развиваться. Просто в данном конкретном проекте есть другие факторы, которые требуют его присутствия ближе к европейской части России.

1. Поверьте мне, опыт Силиконовой долины не устаревает, потому что не может устареть процесс трансфера технологий, создания новых продуктов и знаний. Опыт Финляндии очень важен и полезен. В Финляндии отличительной особенностью является то, что главным заказчиком почти всех инноваций, во всяком случае, на стадии развития инновационного сектора вокруг Хельсинки и в других городах, явилась компания Nokia, которая предъявила спрос на новые продукты и новые решения. У нас нет такого очевидного лидера и заказчика, поэтому мы скорее должны полагаться на другие источники спроса на инновации. Это крупные компании, но не одна компания. В том числе, это государство, которое было важным игроком в процессе становления американской Силиконовой долины - в форме оборонных заказов, которые потом имели гражданские технологии и решения, ставшие востребованными рынком. В Израиле есть опыт, когда главным заказчиком явилась армия, оборонные силы Израиля. Это тоже наложило определенный отпечаток на то, какие технологии стали в первую очередь развиваться.

У каждой страны свой уникальный опыт, основанный на конкурентных преимуществах и заделах, которые в ней есть. У нас есть необходимость повышать эффективность добычи тех же самых природных ресурсов. И здесь есть огромное поле деятельности для компаний, работающих в области биотехнологий, различного рода добавок, которые облегчают процесс добычи нашей глубоко залегающей нефти. Мы все равно понимаем, что какое-то время мы будем полагаться на экспорт энергоносителей. У нас сейчас есть достаточно хорошо развивающийся оборонный заказ. Необходима модернизация вооруженных сил. Мы понимаем, что наши вооруженные силы отстают от других, и мы должны об этом думать. У нас есть несколько элементов, которые будут задействованы в процессе создания инноваций, в том числе высокотехнологичные компании. У нас они тоже есть, они могут этот заказ размещать.

Я бы сказал, что мы должны смотреть на каждый успешный опыт и брать для себя то, что наилучшим образом совпадает с нашими изначальными конкурентными преимуществами и задачами, которые мы перед собой ставим.

2. Подходы к развитию любой науки в принципе универсальны, они одни и те же. Есть разница в масштабах и скорости, есть разница в том, кто является первооткрывателем, а кто занимается догоняющей модернизацией. Мы в этом смысле догоняем. Китай и Индия развиваются очень быстро. Трудно сказать, кто быстрее. Для нас будет очень поучительным пример Индии, потому что именно Раджив Ганди в 1980-ых годах решил создать индустрию в Бангалоре, которая сейчас экспортирует по 30 миллиардов долларов продуктов и решений в год. Темпы роста были совершенно ошеломляющие, в каком-то смысле - это было решение сверху. Были созданы специальные инфраструктурные условия, буквально выделены помещения и территории для сооружения зданий, которые были населены программистами. Сейчас Индия очень активно работает в сфере программного аутсорсинга, решений программного аутсорсинга на весь мир.

Я бы не сказал, что опыт Силиконовой долины в чем-то устарел, Google, Yahoo и другие сервисы появились там, поэтому трудно сказать, кто впереди, а кто позади. Скорее, это момент глобальной конкуренции. Продукт может появиться там, где есть сочетание элементов исследования, технологий и успешных продаж, потому что не каждый продукт можно продать. Можно бесконечно ставить перед собой задачу доведения продукта до совершенства, не понимая, каким образом потом этот совершеннейший продукт можно будет продать. Или он будет стоить настолько дорого, что продать его будет совершенно невозможно. Эти компромиссы нужно искать. Есть гениальные открытия, а есть открытия, полезные для жизни людей.

В этом смысле у нас люди очень хорошо относятся к новым технологиям, принимают новые технологии, готовы брать на себя риски по их использованию. По количеству сотовых телефонов мы лидируем чуть ли не во всем мире и однозначно в странах Восточной Европы. У нас сотовых телефонов больше, чем населения. Это о многом говорит. По сравнению с англичанами, которые очень консервативны и со скепсисом относятся к использованию новых технологий, мы в этом смысле готовы. Мы готовы с точки зрения потребителя, очень скоро мы будем готовы с точки зрения инвестора. Люди, занимающиеся инвестициями, уже имеют инструменты, работающие по всему миру и успешно работающие у нас. Все составные части есть, кроме того, есть политическая воля, что немаловажно. Есть надежда на успех.

3. Я против строительства Академгородков. "Наукоград" – термин второй половины 20-го века, но это устарелый по принципам и функциональным особенностям термин и явление. В первую очередь, в российской действительности и в советском опыте - это закрытый город. Все закрытые города никак не сочетаются с необходимостью открытости и создания экосистемы для производства технологий, которые присутствуют в так называемых Силиконовых долинах.

В таких городах хорошо получаются "атомные бомбы". Сейчас нам не нужны атомные бомбы, нам нужны продукты, которые будут покупать люди, продукты, за которые будут платить достаточно много денег (с точки зрения разницы между себестоимостью и рыночной ценой). Мы не собираемся продавать потребителям атомные бомбы, соответственно, зачем нам их делать и развивать подобного рода закрытые проекты?

Я скажу больше. Этот проект никогда не будет успешным, если на его территории не будет работать один, а лучше несколько ведущих технологических вузов. Не только технологических. Сейчас вопрос создания технологий - это вопрос синергии разных дисциплин, не все из которых технологические. Например, в продаже высокотехнологичных продуктов большую роль играет психология, маркетинг или вещи, связанные с продвижением товаров и изучением рынков. Без университетов этот проект будет провален.

Понятно, что построить университет сложно, но еще сложнее реформировать университет имеющийся. Что касается высших учебных заведений и исследовательских центров - в нашей стране сейчас было бы намного эффективней строить то, что называется "greenfield" (то есть новое место, новые принципы, новая система управления), касательно высших учебных заведений, чем реформировать то, что у нас уже есть. Принципы, на которых строятся наши нынешние вузы и основываются институты Академии наук, очень далеки от принципов, которые в итоге приводят к созданию той самой экосистемы производства технологий.

Я знаю, что есть разные варианты размещения такого рода вуза на территории иннограда, и это займет время. Но образовательные программы, которые учат продавать продукт на рынке, профессиональные курсы для программистов или специалистов из других секторов, должны начинаться одновременно с объявлением об этом проекте и разрезанием символической ленты, где бы она ни разрезалась. Это должно быть составной частью деятельности иннограда, которая создает человеческий капитал, новые идеи, которые потом идут на рынки в форме продуктов.

Стоит привлекать проектные команды, ученых, лидеров в каждом из направлений. Я против того, чтобы привлекать факультеты, кафедры и филиалы, потому что это несет с собой груз старых институциональных принципов. Это будет контрпродуктивно для успеха проекта. В стране есть лидеры, есть конкуренты или почти конкуренты на глобальном рынке. Их участие в проектах, которые будут развиваться и финансироваться, будет огромным плюсом. Но целые технические вузы в той форме, в которой они существуют сейчас, я бы не стал привлекать и размещать их на территории иннограда.

1. Я думаю, что противоречия между этими двумя компонентами нет, потому что производственная площадь сочетается с исследованиями, созданием образцов, прототипов, нужны производственные ресурсы. Но первоначально, конечно, будет создание продукта от первого экземпляра, чтобы потом он был пущен в производство. Производственные мощности там будут, но большого количества машин и механизмов, по крайней мере, в других подобного рода проектах по всему миру, не наблюдается. Есть специальные компании, которые затем создаются для производства продуктов либо услуг. Но они, как правило, находятся за пределами "долины". А это место является центром создания идей и доведения идей до стадии продукта, который уже финансируется для выхода на рынок.

4. Я думаю, что центр станет привлекательным местом работы для ученых. Я вижу только плюс, что он привлечет к себе ведущих специалистов и ученых не только из России, но, надеюсь, из множества других стран, тех, которые могут быть нашими бывшими соотечественниками или просто иностранцами. В нынешнем мире неважно, где человек работает, важно, что он создает, производит. Работает ли этот человек в Новосибирске, Москве, Лондоне, Нью-Йорке или на Тайване, неважно, потому что рынки глобальны, так же как глобальна наука. Если есть неэффективный или отстающий в научном смысле центр в каком-то другом регионе, но есть человек, который понимает, что он может создать или сделать что-то интересное и востребованное на рынке, то он может стать участником проектной команды или, например, пройти курсы по обучению основам коммерциализации технологий и затем создать компанию и конкурентоспособный продукт.

Ведущие ученые, например, Стэнфордского университета, одновременно являются совладельцами компаний, которые продают продукты, созданные на основе изобретенных ими технологий. Поэтому в этом нет ничего плохого. Если мы не говорим об ученых, полностью работающих в теоретической сфере, никак не связанных с какими-либо возможностями по созданию новых продуктов, которые будут востребованы потребителями, то любой ученый должен иметь возможность сделать на основе своего изобретения или идеи деньги в форме востребованных продуктов. Именно так осуществляется прогресс, потому что все изобретения создаются сначала ради науки, а затем находят практическое применение. Я в этом ничего плохого не вижу, чем больше будет таких ученых, тем больше будет у нас этих продуктов, и мы наконец-то слезем с "ресурсной иглы".

2. Направление Сколково достаточно тупиковое, незагруженное. Это достаточно близко от МКАДа, но сейчас Сколковское шоссе расширяется, в том числе в связи со строительством и началом работы Московской школы управления в Сколково, и мне кажется, что это станет центром притяжения, но не вызовет дополнительные транспортные напряжения, сверх тех, которые уже существуют в Москве и которые нужно решать. Но это не станет большим фактором усложнения ситуации с пробками, чем любой торговый центр, который уже существует.

1. Действительно, за это время было выделено 7,5 миллиарда рублей, половина которых была потрачена из федерального бюджета. Проект не получился в силу того, что изначально было непонятно целеполагание. Было понятно главное направление - что нужно переходить к другим принципам экономической деятельности, но не было целеполагания в том смысле, как это делать, какими способами достигать и кто будет контролировать процесс. Я не скажу, что был полный провал, но из 10 по государственной программе работает один технопарк в Казани. В каких-то регионах достигнут где-то чуть больший, где-то чуть меньший прогресс, но в целом, можно сказать, что программа не сработала. Это не значит, что эти проекты должны быть забыты, какие-то выходы там есть. Но бессистемность и бесконтрольность в распределении средств на благое и очень интересное дело и проекты, привела к тому, что не создалось инфраструктурных сдвигов, которые бы способствовали переходу региональных экономик на инновационный путь развития.

2. Во-первых, этот проект больше по масштабу. Во-вторых, проект изначально строится с конкретной целью – создать систему воспроизводства инноваций, в результате которой появляются продукты с высокой добавленной стоимостью, конкурентоспособные на глобальных рынках. Есть определенные направления деятельности, их не 25, а всего пять. Понятны структурные условия, в которых это происходит. Это локализованный участок территории, на которой будет осуществляться бизнес. С самого начала есть рабочие группы с участием иностранных специалистов, которые будут гарантировать прозрачность распределения средств и изначально поставят заслон всем возможным коррупционным механизмам. Проект впервые имеет в качестве одной из главных целей обеспечение максимальной открытости всему внешнему миру. Это не закрытый город, зона, а максимально открытый внешнему миру проект. Впервые руководителем и идеологом проекта является президент РФ. Это очень важно, в том числе и для создания имиджа и уверенности у инвесторов в том, что проект приоритетен на самом высшем уровне и ему будет уделяться внимание. Это очень важно. Как бы не говорили о том, что вовлечение иностранных инвесторов будет связано со сложностями, рисками, но участие первого лица государства и не просто участие, а лидерство в этом проекте, дает определенные гарантии того, что проект, скорее всего, будет иметь шансы на успех.

1. Смотрите ответ выше.

2. Сейчас идет проектное обсуждение концепции. Как только будут понятны основные параметры этого проекта, будет экспертное обсуждение, что уже является публичным фактом обсуждения. И не просто экспертное обсуждение, а конкретно по каждому направлению деятельности этого проекта из тех 5, которые определил президент как основу для модернизации экономики страны. Сейчас уже есть рабочие группы, в которых принимают участие эксперты.

Сейчас идет, по-моему, одна из самых оживленных публичных дискуссий в прессе по созданию "долины". Эта дискуссия уже выходит за пределы страны, она принимает глобальный характер. Многие высказывают свое мнение, много говорят о рисках, очень много скептиков, причем как у нас в стране, так и за рубежом. Может, за рубежом их немного больше, потому что там опыта больше, и все понимают, какие ограничения и риски могут встретиться на пути.

Публичное обсуждение уже идет, и эта конференция тому пример, только теперь оно должно перейти в более конкретную фазу не огульной критики всего проекта, а, например, критики или обсуждения отдельных его элементов, и не с тем, чтобы похоронить проект, а с тем, чтобы сделать его лучше. В нашей стране скепсиса хватает по всем направлениям деятельности – и в правительстве, и среди компаний, и людей. Я бы хотел видеть больше позитива в обсуждении, креативного и критичного позитива, ориентированного на повышение эффективности проекта.

Проект уже есть, это данность, факт. Решения приняты, процесс запущен, иннограду быть. А каким ему быть - зависит, в том числе, от каждого человека, которому не все равно, будет ли в России экономика умная, инновационная, или это будет сырьевой придаток.

Я не вижу ничего плохого в поддержке "нано"-проектов. Я бы сказал, что большее число проектов, содержащих "нано" в названии, должны получать финансирование. Это то новое, что у нас есть сейчас, это надо инвестировать. Любой проект (я знаю по общению с коллегами), который проходит при инвестиции "Роснано", проходит самый скрупулезный экспертный анализ перед тем, как осуществляется инвестирование. Хоть 10 раз будет написано в проекте "нано", но если он неэффективный с экономической, идейной и технологической точек зрения, то в "Роснано" он не получит финансирование. Причина ограниченного числа проектов, финансированных "Роснано" в самые первые месяцы его деятельности - это осторожность в отборе, потому что кто, как не Анатолий Чубайс, понимает, чьи деньги он тратит. Это ведь деньги людей, налогоплательщиков, это государственная корпорация. Ему постоянно напоминает об этом Генеральная прокуратура, он должен быть максимально осторожен. Можно много говорить и думать, кто такой Анатолий Борисович Чубайс, но он в хорошем смысле "эффективный менеджер". Он не даст разбазарить деньги, потому что он понимает, что это деньги людей, кроме того, это уголовно наказуемое дело. Поэтому "Роснано" подходит к этому вопросу очень осторожно и инвестирует в первую очередь по принципу эффективности вложенных средств и по отдаче на инвестиции.

1. Я не вижу противоречия между разными секторами. Как я уже сказал, участвовать в проекте, размещаться на территории, пользоваться всеми благами и условиями, которые будут созданы, может любая инновационная компания. Главный принцип - чтобы проект был проинвестирован. Не государство будет ходить с мешком денег и раздавать разным компаниям средства. Этого хочется избежать. Наоборот, бизнес должен принимать решения о том, какие проекты поддерживать, основываясь на факторах эффективности. В этом смысле инновации равны повышению производительности труда. Это то, для чего это делается. Мы не можем выжить без радикального повышения производительности труда, потому что в нашей стране она очень низкая. Любые инновации повышают эффективность и снижают издержки. В конце концов, увеличивают прибыль, которая может быть извлечена из подобного рода проектов.

Мы же говорим о частном бизнесе. Мы говорим о том, что это компании, которые инвестируют средства в развитие конкретных проектов. Здесь не будет таких противоречий, о которых вы пишете. Налоговые льготы будут предоставлены исключительно для развития компании на начальной стадии. По мировому опыту налоговые льготы не являются основным фактором того, что привлекает компании в подобного рода проектах просто потому, что, изначально закладывая большую прибыль, инвесторы не так думают о тех налогах, которые они должны будут заплатить, как о том, что это высоко прибыльный бизнес. Это не 10 процентов, а 100 процентов прибыли на продукты, которые должны конкурировать с продуктами на глобальных рынках. Если продукт такой, то он получит финансирование, а команда и компания будут развиваться. Здесь неважно, в какой области этот продукт. Здесь важно его создать, понять, что он будет конкурентоспособен, здесь нужны навыки, которых пока не хватает и которым надо учить. Затем, уже вооружившись этими знаниями, ничто не мешает предпринимателю, может быть, ученому-предпринимателю или команде ученого и предпринимателя этот продукт довести до рынка, успешно продавать его там и развиваться.