Первая мировая война не только унесла миллионы жизней и разрушила четыре империи, она навсегда изменила массовую психологию людей, нормы морали и нравственные критерии отношений между полами. Конечно, моральные нормы XIX века в любом случае претерпели бы значительные изменения в веке XX-м, но благодаря войне и тому, что значительная ее часть проходила именно на территории Франции, все эти процессы стремительно ускорились.
О том, как все это происходило, о французских передвижных борделях, немецком порядке, британской стыдливости, американском ханжестве и русской неорганизованности мы и попытаемся рассказать.
Патриотические обложки журналов La Vie Parisienne 1916 года
Изображение из архива Алсу Гузаировой
Женщины, готовые угодить за деньги солдатам, следовали за армиями во все времена. В Римской империи легионерам запрещалось жениться, поэтому публичные дома строились поблизости от казарм. У их дверей горели свечи, по количеству которых воины понимали, сколько есть свободных женщин. Европейские армии во все времена повсюду сопровождали маркитантки — торговки товаром и услугами, необходимыми для солдат.
В годы Первой мировой войны было мобилизовано свыше 60 миллионов (считается, что 37,5 миллиона пострадало, и это 57 процентов) мужчин. Эта армия требовала обслуживания, в том числе и сексуального. А спрос всегда рождает предложение.
Разворот журнала La Vie Parisienne 1914 года
Изображение из архива Алсу Гузаировой
Из-за войны миллионы мужчин оказались насильно оторванными от семей, жизненного уклада, культурных и религиозных традиций. Это были активные и молодые люди, быстро осознавшие, что их жизнь проходит здесь и сейчас, а завтра для них может уже и не быть.
На западном фронте война в течение всех четырех лет проходила преимущественно на территории Франции — самой продвинутой на тот момент страны мира с точки зрения свободы нравов и отношений между полами. И дело даже не в том, что публичные дома во Франции были легализованы уже более ста лет (в 1804 году), а по количеству (и качеству) проституток Париж считался мировой сахарницей. Во Франции к внебрачным связям, супружеской неверности и проституции в конце XIX — начале XX веков относились не просто значительно более толерантно, чем где-либо еще, во Франции в этом отношении существовали легкость, изящество, веселье и шарм.
Обложки журналов La Vie Parisienne 1916 и 1917 годов
Изображение из архива Алсу Гузаировой
Английские джентльмены тоже ходили к проституткам, но викторианская мораль в лучшем случае это игнорировала, в худшем — осуждала. В результате в Англии едва ли не первой ассоциацией, связанной с проституцией, стал Джек Потрошитель.
И в США проституция резко осуждалась общественной моралью. Считалось, что молодые люди отправляющиеся на фронт, должны блюсти себя в строгости и воздержании. Американская армия была единственной, где солдатам, уходящим в отпуск, не выдавались презервативы.
В России древнейшая профессия не столько осуждалась, сколько представлялась социальной язвой. Сами же жрицы любви изображались как несчастные, униженные и беспомощные жертвы системы — «страсти-мордасти» и Сонечки Мармеладовы.
Во Франции же, и особенно в Париже, где, как известно, «любая ночь может стать вашей последней», тем временем процветали чувственные удовольствия, модные салоны, варьете, Ги де Мопассан, импрессионисты, Тулуз-Лотрек, «Мулен Руж», канкан и La Vie Parisienne.
Обложки журналов La Vie Parisienne
Изображение из архива Алсу Гузаировой
Осенью 1914 года Париж стал ближайшим прифронтовым городом, войска перебрасывались с одного участка боев на другой на такси («марнские такси»), а толпы солдат каждый день прибывали сюда в отпуск на отдых, переформирование и лечение. Со всех концов страны сюда же съезжались девушки не слишком строгих нравов. По некоторым оценкам того времени, к концу 1915 года число проституток в Париже превысило 120 тысяч.
Для сравнения, в Лондоне в это же время тяжело трудились около 50 тысяч девушек легкого поведения, в Вене — 20 тысяч, но и город был значительно меньше.
Разворот журнала La Vie Parisienne
Изображение из архива Алсу Гузаировой
Война подстегнула спрос на интимные услуги, и власти в угоду военным старались по возможности не обращать внимания на моральные аспекты этой проблемы. В Париже сутенерство стало привычным побочным заработком владельцев кафе, ресторанов, а также официантов. Желающий «снять» проститутку клиент должен был просто обратиться к кому-то из них, и тот тут же называл адрес, номер квартиры, объяснял, как удобнее добраться, куда повернуть — направо или налево, а также знакомил с «правилами гигиены».
Журнал La Vie Parisienne
Изображение из архива Алсу Гузаировой
Самым знаменитым парижским борделем был Le Chabanais, по соседству с Лувром, спальни в котором расписывал Анри Тулуз-Лотрек. Славился также парижский дом терпимости L'Apollonide.
По качеству предлагаемых военным услуг все публичные дома делились на два класса: солдатские и офицерские.
Журнал La Vie Parisienne
Изображение из архива Алсу Гузаировой
В первые месяцы войны патриотический дух французских женщин был невероятно высок. По собственной инициативе некоторые парижские бордели принимали бездомных беженцев, предоставляя им еду и крышу над головой, а сами проститутки брали на себя «соцобязательства» по обслуживанию так называемых крестников или кузенов. Опять же из патриотических побуждений эти женщины «усыновляли» себе по солдату, и это означало, что тот приезжал к ней в отпуск, а она бесплатно спала с ним.
Объявления: «Ищу кузину» или «Ищу крестницу» постоянно публиковались в популярном парижском издании La Vie Parisienne (из которого мы и взяли большую часть иллюстраций), и их смысл ни для кого секретом не был.
Английская копия французской открытки 1916 года и страница из журнала La Vie Parisienne 1914 года
Изображения из архива Петра Каменченко и Алсу Гузаировой
Во многих армиях солдатам перед отпуском раздавались презервативы. Но это не особенно помогало. Число больных венерическими заболеваниями, в частности сифилисом, с началом войны значительно возросло. В 1915 году венерическими болезнями заразились 22 процента канадских солдат, находившихся во Франции. А из тех, кто прибыл во Францию в 1917 году, заболел каждый четвертый.
Следует оговориться, что нередко солдаты заражались венерическими болезнями умышленно, с целью попасть в госпиталь и тем самым избежать возвращения на фронт. Так что обслуживающие солдат больные проститутки иногда зарабатывали даже больше, чем здоровые. Наиболее гротескно это обстоятельство проявилось в торговле гонорейными выделениями: солдаты покупали гной и смазывали им свои половые органы, надеясь подцепить болезнь и оказаться в госпитале. Наиболее отчаявшиеся втирали его в глаза, что грозило гонорейным конъюнктивитом и полной слепотой. С той же целью торговали и мокротой от туберкулезных больных.
Журнал La Vie Parisienne и журнал La Baionnette
Изображение из архива Алсу Гузаировой
То же самое происходило и по другую сторону фронта, с той лишь разницей, что в австро-венгерской армии заболевших венерическими заболеваниями строго наказывали, а пользоваться презервативами солдат строго обязывали.
Воевавшие практически все время на чужой территории немцы с местными девушками не церемонились. После того как в августе 1915 года немцы заняли Варшаву, они в первую очередь начали регистрировать и ставить на учет женщин, «занимавшихся развратом».
Журнал La Vie Parisienne
Изображение из архива Алсу Гузаировой
Попав на территорию противника, немцы первым делом захватили французские бордели и заставили их работать на себя. На оккупированной территории снять девицу на 2-3 часа стоило 20 марок, провести с ней ночь — 30 марок. Кроме того, в солдатском борделе можно было выпить чай за 60 пфеннигов или пива – за 1,5 марки. Офицерам девушки предлагали кофе — 6 марок за маленький кофейник, Венгерское — 8 марок, или шампанское — 18. Это было дорого — буханка ржаного хлеба стоила в начале войны 29 пфеннигов.
Тем не менее в публичные дома прифронтовых городов выстаивались длинные очереди. А герой романа Эриха Марии Ремарка «На Западном фронте без перемен» рядовой Пауль Боймер мечтал когда-нибудь посетить бордель для офицеров, куда вход рядовым был настрого заказан.
Обложки журналов La Vie Parisienne 1916 года
Изображение из архива Алсу Гузаировой
Французские женщины легкого поведения проявляли патриотизм и любовь к родине, даже оказавшись на оккупированной немцами территории. Во французских газетах 1916 года писали о храбрых девушках из борделей, которые весьма храбро не соглашались обслуживать «бошей» ни за какие деньги.
Журнал La Vie Parisienne
Изображение из архива Алсу Гузаировой
Если немецкие солдаты сами решали, как им лучше организовать личную жизнь, то командование австро-венгерских и французских войск позаботилось о своих солдатах специально. В австрийской армии были организованы походные бордели при штабах бригад — они назывались пуфами. Солдатам перед посещением пуфа выдавался кусок мыла, полотенце и три презерватива.
Обложки журналов La Vie Parisienne 1915 года
Изображение из архива Алсу Гузаировой
Французы пошли еще дальше. Дабы не отвлекать солдат от их ратного труда, каждой воинской части прикрепили свой передвижной бордель, который в шутку прозвали la boîte à bonbons — «бонбоньерка». «Бонбоньерки» представляли собой грузовые прицепы, в которых ездило около десятка девушек. Обычно на входе в такой бордель стоял сержант из медицинского корпуса, проверявший документы о состоянии здоровья потенциальных посетителей. Он записывал имя и номер части каждого, чтобы тот потом прошел медосмотр, выдавал лекарства и мази до и после каждого визита и брал деньги. С 4 до 9 часов пополудни каждую девушку в среднем посещали десять клиентов. В самые напряженные периоды каждому посетителю отводилось всего по десять минут, после чего дежурный сержант кричал: «Следующий!»
Французские открытки начала века
Изображение из архива Петра Каменченко
В 1839 году французский ученый Луи-Жак Давид изобрел дагерротипию — способ получения фотоизображения на медной пластине, покрытой серебром. Девять лет спустя был сделан первый порнографический дагерротип. На нем мужчина и женщина средних лет занимались любовью. А еще через два года и Европа, и Америка оказались наводнены фотокарточками в жанре ню — по некоторым сведениям, фотостудии печатали их по три миллиона штук в год. Но у дагерротипов был один недостаток — их нельзя было копировать. Поэтому стоили такие снимки дорого — примерно недельную зарплату рабочего, и позволить себе их могли только очень состоятельные люди.
Русская (справа) и французская открытки начала века
Изображение из архива Петра Каменченко
В 1851 году англичанин Фрэнсис Скотт и француз Гюстав Ле Грей почти одновременно изобрели печать с негатива. Порнографические снимки стали массовым товаром. Уже в 1852 году 40 процентов всех выпускаемых в Европе фотокарточек были порнографического характера, а рубеж XIX и XX веков и вовсе принято считать золотым веком порнографии. Правда, под порнографией в те времена понималось не только изображение полового акта, но и любые снимки обнаженных людей, которые сегодня считаются эротикой. Фотокарточки можно было купить повсюду: на вокзалах, на рынках, в портах, в театрах. А количество студий, специализировавшихся на ню, превышало пять сотен.
Немецкая (справа) и французская открытки начала века
Изображение из архива Петра Каменченко
И в этом мире были свои звезды. Так, в 1900-е годы во французской столице работал фотограф Жан Ажелу (Jean Agelou). Он снимал обнаженных девушек в будуарах в соблазнительных позах. Его любимой моделью была Фернанда, но при этом ему охотно позировали и знаменитые актрисы и танцовщицы того времени, например прима Парижской оперы Мод д’Орби.
Немецкая (?) открытка начала века
Изображение из архива Петра Каменченко
В 1914 году, с началом Первой мировой войны, Жан Ажелу вызвался обеспечивать эротическими открытками французских солдат. Но его инициативу не поддержали. К этому времени правительства большинства европейских стран уже боролись с порнографией. Первый в мире закон, запрещающий порнографию, был принят в Англии еще в 50-е годы XIX века.
Во Франции полиция постоянно проводила рейды, изымая у фотостудий снимки и диапозитивы. С 1908 года ужесточилась цензура. Чтобы избежать судебных преследований, фотографы стали одевать своих моделей в сорочки и чулки, ретушировать снимки, закрашивая волосы на лобке и подрисовывая белье. Многие модели и фотографы работали анонимно, а открытки продавали сериями, запечатанными в конверт.
Обложки журналов La Vie Parisienne 1916 годов
Изображение из архива Алсу Гузаировой
В годы ужесточившейся цензуры на выручку и покупателям и издателям пришли иллюстрированные журналы. В 1900-х годах в Европе появляется множество изданий, посвященных искусству. «Эскизы в фотографии», «Тело в искусстве», «Академические этюды», для которого снимал тот же Жан Ажелу — все эти журналы содержали много фотографий обнаженной натуры и по существу были первыми журналами для мужчин.
Самым известным иллюстрированным журналом начала XX века был французский еженедельник La Vie Parisienne — «Парижская жизнь». Он начал выходить еще в 1863 году, тогда в нем печатались театральные и спортивные новости, анонсы выставок и рассказы. Однако звездный час журнала настал в 1905 году, когда его главным редактором стал Шарль Саглио. К новостям и новеллам он добавил парижские сплетни, зарисовки французских мод и карикатуры на злобу дня. А в художники взял лучших иллюстраторов своего времени, наполнивших журнал смелыми и остроумными эротическими картинками.
Разворот журнала La Vie Parisienne
Изображение из архива Алсу Гузаировой
В годы Первой мировой войны La Vie Parisienne был самым популярным журналом среди сидящих в окопах солдат. Его выписывали как французы, так и американцы, причем успех его был так велик, что генерал Джон Першинг запретил своим солдатам его читать. Он боялся, что фривольное издание расшатает моральные устои американской армии.
В результате его усилий стены американских казарм были обвешаны плакатами с надписями: «Немецкая пуля чище шлюхи» и «Солдат, получивший венерическую болезнь, — предатель». А в одной листовке даже задавался вопрос: «Как ты можешь равняться на флаг, если у тебя гонорея?». Журналы же хранились под матрасами и в солдатских рюкзаках.
Борьба за высокую мораль в американской армии дошла до того, что американские солдаты были единственными, кто не получал презервативов. Не удивительно, что потери американских военных из-за венерических заболеваний значительно превзошли их боевые потери.
Известен следующий эпизод. Чтобы снизить риск заражения венерическими болезнями, премьер-министр Франции Клемансо предложил организовать лицензируемые бордели для американских солдат — наподобие тех, которые обслуживали его собственных бойцов. Получив письмо с предложением Клемансо, военный министр США Ньютон Бейкер пришел в ужас: «Ради бога… не показывайте это президенту, иначе он прекратит наше участие в войне».
Журнал La Baionnette
Изображение из архива Алсу Гузаировой
За время Великой войны Франция потеряла почти половину своих мужчин в возрасте от 15 до 30 лет. А 620 тысяч французских женщин остались военными вдовами с очень небольшими шансами вновь выйти замуж. Зато у искалеченных, но выживших даже появился выбор.
Французская (?) открытка начала века
Изображение из архива Петра Каменченко
В 1918 году Первая мировая закончилась. Но идея армейских передвижных борделей осталась. В 1940 году, когда Франция была оккупирована фашистами, многие «бонбоньерки» перешли в пользование Вермахта, превратившись в пуфы. В каждом пуфе работало от 5 до 20 женщин, причем все они числились военнослужащими. Провести время с девушкой стоило три рейхсмарки. На посещение борделя выдавались талончики — примерно 5 штук в месяц, которые некоторые солдаты обменивали на сигареты или мармелад. В среднем в месяц рядовая проститутка обслуживала 600 солдат, в авиации и на флоте – 60, работать в этих войсках среди женщин считалось престижным.
Журналы La Vie Parisienne и La Baionnette
Изображение из архива Алсу Гузаировой
О том, как был организован интимный досуг нижних чинов русской армии, известно немного. Среди видов довольствия сексуальные услуги в царской армии не значились. А потому каждый выходил из сложившихся затруднений как мог. Беспорядочные интимные связи с женщинами-окопницами, беженками, проститутками в оккупированных районах Австро-Венгрии, жительницами населенных пунктов прифронтовой полосы, сестрами из Красного Креста, «доброволицами» стали массовым явлением в русской армии с самого начала войны. Нередкими были случаи насилия над женщинами на захваченной территории противника, в чем особо отметились казаки.
Резко возросло количество венерических заболеваний, распространение которых в действующей армии сравнивали с тифом. Венерические болезни свирепствовали не только между военными, но и, как это ни прискорбно, между сестрами милосердия. По воспоминаниям одного из врачей, в Варшаве лежало в госпитале до 300 сестер. Результатом «падения нравов» в годы войны стало заболевание венерическими болезнями в России 3,6 миллиона мужчин и 2,1 — женщин.