Лента.Ру: А надо ли вообще популяризовать науку? Зачитаю, что написал наш читатель, как он себе представляет, что происходит в нашей науке: "В ВУЗы поступают за взятки, кандидатские экзамены сдают за взятки, аспиранты себе сами пишут рецензии, за взятки их заверяют, публикации в журнале происходят за деньги, степени покупаются и так далее. Наука коррумпирована, ее вообще не существует" Читатель задает резонный вопрос: "А зачем же мы тратим деньги на ее популяризацию? Давайте сначала займемся ее восстановлением". Это обоснованная точка зрения или нет?

Сергей Киселев: Это примерно такой же вопрос, как вопрос, что было первично – курица или яйцо. Ведь наука – она существует исключительно на средства государства. Наука не может финансироваться никакими частными людьми или кем-то еще. Это абсурд. Никакой частный капитал в науке как таковой не заинтересован... Он не может себе этого позволить. Для него это слишком дорого. Только государство может финансировать науку. Государство за счет чего финансирует науку? За счет средств налогоплательщиков. Чтобы налогоплательщик с удовольствием отдавал деньги на науку, он должен понимать, что наука – это хорошо. И она ему принесет большую-большую выгоду. Будь то выгода техническая – новая машинка с новым кондиционером, новый сотовый телефончик или телевизор или еще что-то или его здоровье. Это все идет через достижения науки. Да, сначала, конечно же, это неясно бывает. Когда мы получим это в виде, условно говоря, чайника на кухне, который кипит? Реальной вещи, которую мы можем взять в руки? Большой путь проходит до конкретного предмета в нашей комнате. Такие долговременные вложения может делать только один предприниматель – это государство.

Лента.Ру:Так а зачем ему-то популяризация науки?

СК: Государству популяризация зачем? Возьмем нашу экономику – я имею в виду в России, уже давно говорят, что она должна стать другой. Перестать зависеть от сырья, от нефти, встать на так называемый инновационный путь развития. Так же как на этом пути развития находятся экономики большинства стран – Японии, США, стран Европы и так далее. Сейчас на эти рельсы встает также такая страна, с которой мы часто сравниваем Россию, как Китай. Он тоже не стоял на инновационных путях, но сейчас начинает вставать на этот путь. Что такое инновации? Инновация как раз может быть только за счет реализации ранее полученного научного знания в виде конкретного товара. Если государство не хочет экстенсивного пути развития, сырьевой зависимости – то тогда только инновационный. Только за счет развития науки. Но для этого сначала надо развить науку.

Лента.Ру: Так все-таки, зачем СМИ рассказывать людям о науке? Давайте будем показывать всем чайники и не будем рассказывать, как их делают. А деньги будет выделять государство. На разработку чайников.

СК: Государство берет деньги с нас. Государство существует за мой счет, за ваш счет – оно само не существует. Оно не может существовать. Поэтому, чтобы государство потом на что-то дало деньги, оно сначала должно забрать у кого-то, отобрать деньги. Вот у нас с вами, например.

Лента.Ру: А для самих ученых важны только финансы или еще и осознание того, что они работают именно в России, получают результаты в своей стране? В нашей прошлой беседе с Артемом Огановым и последующем обсуждении этой беседы в блогах столкнулись две точки зрения: одна – что наука это абсолютно наднациональная вещь. То есть абсолютно неважно, что русский Оганов поехал в Швейцарию, потом в Англию, а потом в Америку – и там получил какие-то результаты. Абсолютно неважно, кто он и где он это сделал. Есть другая версия, что Оганов – он же русский человек, он вырос в России, он воспитан нашей отечественной школой, он учился в МГУ и так далее.

СК: Наука вообще абсолютна, с одной стороны. С другой стороны, "вообще абсолютна" - это понятие достаточно пустое получается. Для того чтобы это абсолютное материализовалось хотя бы в знание – не в предмет еще, а в знание, формулу хотя бы, для этого нужно затратить много времени, расходных материалов, купить оборудование…

Это все стоит денег. Это конкретные вещи. И где, откуда эти деньги получены, где это все оборудование стоит и как это все работает – это тоже начинает иметь значение. Поэтому с точки зрения науки в блогах все правильно было сказано – непринципиально, где и кем было получено это научное знание, потому что этот человек, который его получил, он же не сменил ни пол, ни национальность, он так и остался русским, да? Другое дело, что то оборудование, на котором он это получил, и то финансирование, на которое он выполнял эти исследования, было получено не от нищей России, а от богатых стран, Америки или других.

Я тут не вижу противоречия, это некая нормальная вещь, которая сегодня существует. Она сегодня существует, потому что мы можем перемещаться. Потому что у нас у всех есть паспорта, мы не обязаны сидеть в своем селе беспаспортными, а можем идти куда угодно. И человек волен поступать как ему захочется. Пускай он получает то же самое знание, но там.

Наверное, меньшинство приходит в науку из-за Михайло Ломоносова и еще кого-то. Все-таки большинство приходит потому, что просто интересно что-то сделать. Что-то найти. Уже потом как бы человек узнает тех людей, которые работали в этой области, уже понимает широту той или иной области науки, и у него возникает желание чего-то сделать и куда-то поехать в другое место, чтобы лучше работать.

Лента.Ру: Предположим, что государство выделит деньги на исследования. Насколько мне представляется – даже если государство вдруг сейчас возьмет и даст пятьдесят миллиардов на финансирование науки, толку от этого будет крайне мало. Просто потому, что, как и в любой другой сфере, просто чудовищно неэффективно все это расходуется. И эти самые пятьдесят миллиардов, точно так же как и пятьсот миллионов, просто рассосутся...

СК: Мы видим пример этому – нанотехнологии. На которые были выделены дикие совершенно деньги. А проектов нет. Почему? Да просто у нас нет нанотехнологий. Потому что их никогда не было. Потому что Америка, прежде чем принять программу по нанотехнологиям, десять лет зрела. И эта программа пришла не от президента сверху – "Принять!" Там с середины 90-х годов нанотехнологи Америки собирались, устраивали съезды и так далее и так далее. И только в начале 2000-х годов они объявились перед государством и сказали: "Вот, мы созрели. Теперь у нас есть, на что давать деньги". Это десять лет зрело.

Естественно, сейчас в эти авгиевы конюшни сколько ни влей, оно все равно все уйдет в навоз.

Лента.Ру: То есть, система не работает. И сколько ты ни популяризируй науку, толку не будет, все полученные деньги рассосутся. Может, не стоило начинать? Перестать этим заниматься?

СК: Это разные вещи. Опять таки, популяризацией заниматься надо, чтобы было понятно, что наука все-таки нужна и чтобы она совсем не исчезла. Действительно, должна быть построена реальная система, которая позволит некоторые области поднять. Нельзя одновременно во все области вложиться. Вот мы решили, Россия решила, вложиться в нанотехнологии, потому что эта область прорывная. Вот Россия прорывается в этом направлении. Дает немцам деньги, потому что у них есть хороший проект. В принципе, с точки зрения Чубайса, это все равно, он коммерсант. Роснанотех должен заработать деньги. А кто эти деньги будет делать – не так важно. Пускай зарубежье делает. Но это не такой плохой путь развития. Когда можно получать большие деньги, которые, опять-таки, в науку вкладывать. В свою уже.

Конечно же, да, система, нуждается в некоем реформировании. Чтобы деньги вкладывались более осмысленно. Но, опять-таки, осознание этого реформирования – оно должно прийти к определенным людям. Это осознание может прийти, в том числе, и через средства массовой информации. То есть давайте все-таки разделим популяризацию и средства массовой информации. Хотя это все равно области примерно схожие получаются.

Я оказался вовлечен в этот процесс популяризации. Как раз надеясь на то, что, может быть, кто-то услышит и, может быть, более серьезно отнесется к положению дел в науке. Как к системной вещи такой. Не как просто там к названию – Российская академия наук, Министерство науки. А конкретно к тем или иным научным направлениям.

Изменить, конечно же, сложно. Существующая система, которая есть, как говорят в небезызвестной организации, что "я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, от тебя, волк, уйду", "от Ильича без инфаркта и паралича". То же самое относится к Российской академии наук. А ничего не будет. Вот как мы были сделаны при Петре, мы так и будем. Всегда. Что бы ни было. Понятно, что, конечно же, уже такое устройство системы в современном мире – оно, наверное, не очень адекватно соответствует современным требованиям.

Лента.Ру: Мы все время упираемся в финансирование. Но есть такой вот хороший пример из области спорта. На протяжении 2000-х годов вбухивали безумные деньги в Российский футбольный союз, в сборную России, в футбольные клубы и так далее. Ничего не помогало. Потом, наконец, пришло в голову, что на эти самые безумные деньги вместо того, чтобы просто вбухивать, надо просто-напросто позвать Гууса Хиддинка. И тут же бронзовая медаль чемпионата Европы. Придумали систему – и обнаружилось, что совершенно необязательно тратить вот такие деньги впустую.

СК: Ну, во-первых, не впустую. Во-вторых, не безумные. Мне так кажется, у футбольного союза не было столько денег, сколько получают игроки или

Дерипаска платит Гусу Хиддинку. Или кто там, Абрамович… Нет таких денег, понимаете? Мы говорим о совершенно разных деньгах. У нас у государства нет и не было никогда денег.

Я вам скажу так. Есть такое агентство в Соединенных Штатах, которое называется Национальный институт здоровья (National Institute of Health - NIH). Ну как есть у нас Агентство по науке, Агентство по образованию. Вот там агентство – Национальный институт здоровья. Ежегодно из федерального бюджета Национальному институту здоровья выделяется финансирование. В том числе в этот вот плохой год, в кризис, из Америки же он пошел. В Америке все плохо, в Америке полные кранты – но, тем не менее, свои двадцать восемь – прямых! – миллиардов из американского бюджета NIH получил. И семьдесят процентов из этих двадцати восьми миллиардов – долларов, извините, а не рублей – идет на финансирование научных проектов. Не на оплату не знаю, кого, не на зарплату всем подряд, не на содержание академиков вместе с РАНом, а на научные проекты.

На самом деле, финансирование гораздо больше. Из федерального бюджета суммарно NIH ежегодно имеет – ну, через другие также министерства и ведомства – порядка семидесяти-восьмидесяти миллиардов долларов. На исследовательские научные проекты.

В рамках академии наук на биологические науки в этом году было выделено порядка пятисот миллионов рублей. Это без сокращений еще, сократят процентов на пятьдесят, я уверен. Допустим, пятьсот миллионов рублей на то же самое направление еще откуда-то там, вся Россия влила. Пускай миллиард рублей получили. Значит, мы имеем три или четыре порядка разницы. Значит, то, что здесь в науку вкладывается, - это не деньги. Это копейки. Вообще об этом говорить стыдно.

Положено четыре процента на науку тратить. Наш бюджет государственный не тратит столько. Ни четыре процента, ни меньше – вообще нисколько не тратит. Тут тратятся на завязочки. Вот у солдата, чтоб быстро одевался и все надежно было, вместо пуговиц завязочки. Раз, завязал, крепко держит, штаны не сваливаются. Вот на завязочки тут хватает денег. Поэтому никаких денег тут не было никогда. И то, что, предположим, было даже при социализме – это были редкие такие всплески финансирования. Нет, конечно, финансировалась военка. Конечно, финансировалась оборонка. Конечно, определенные области очень хорошо финансировались. Тут нечего сказать. И действительно перекрыли Енисей, и спутник запустили... Хотя и со спутниками большие проблемы, на самом деле, как были, так и продолжаются. Мы же сейчас не можем спутники делать. Если бы не эти американские туристы, наша бы космическая промышленность вообще бог знает где оказалась. Вы вспомните систему ГЛОНАСС, высосанную из пальца. Ну это просто позорище. И продолжает, в общем-то, быть таким позором.

СК: Наверное, конечно же, научно-популярных передач – и особенно качественных научно-популярных передач на российском телевидении сейчас недостаточно. Так же как, на мой взгляд, очень ограниченно освещаются последние достижения науки – неважно какой: так называемой российской науки или так называемой зарубежной науки. Новости науки слабо освещаются также и в тех периодических новостях, которые выходят: научные блоки очень небольшие по размеру. В печатных изданиях научные колонки, я бы сказал, страдают. Страдают и качеством подачи информации тоже.

Лента.Ру: А по сравнению с западными аналогами? Там та же самая ситуация или у них что-то качественно лучше (хуже)?

СК: Если мы сравниваем с западными аналогами, то, конечно же, на память приходят известные передачи – это Discovery, Discovery Science, National Geographic, которые тоже можно отнести к популяризационным передачам. И BBC World, и вся эта серия. Конечно же, качество изготовления и подачи материала там принципиально отличается от того, что, по-моему, могут себе позволить на российском телевидении. Потому что телевизионные передачи научно-популярные – они отличаются достаточно стационарным проведением, отсутствием интересных, красивых, натуральных сюжетов. Тут сказывается недостаточная техническая, наверное, база. Ну и, соответственно, уровень финансирования тех вещей, которые снимаются на российском телевидении.

Лента.Ру: Сергей Львович, а вот на западе – на BBC, на Discovery и так далее – вот эти самые качественные программы делают ученые или журналисты? То есть что является, скажем так, залогом их качества?

СК: Нет, я думаю, что ученые занимаются тем, чем им положено заниматься. Они занимаются наукой и своей профессией, специальностью. Подобные передачи профессионально подготавливаются журналистами, но, конечно же, не без помощи ученых, которые могут оценить правильность подачи материала. Ну возьмем какие-то новости науки, которые освещаются в СМИ. Ведь иногда то, что дается в прессе или по телевизору, - это новость совершенно искаженная. На самом деле в научном мире произошло совершенно обратное открытие. Но оно претерпело такие искажения через средства массовой информации, что на выходе получается совершенно другой тон. Я не участвовал в передачах на ВВС, поэтому я не могу сказать точно. Но в титрах всегда присутствует научный редактор. Это ответственность научного редактора – чтобы была правильная подача материала.

Лента.Ру: В продолжение темы поговорим о научных журналистах. Это какая-то отдельная профессия? Или любой журналист с этим может справиться? Или лучше иметь просто-напросто ученого, который умеет писать?

СК: На этот вопрос, наверное, очень хорошо ответит Любовь Стрельникова, которая как раз ведет курсы научной журналистики на факультете журналистики Международного университета в Москве. В любом образовании, на последних курсах мы получаем такую специализацию в том или ином направлении. Конечно же в плане научной журналистики полезно иметь такую специализацию профессиональному журналисту. Конечно. Еще раз скажу, что на мой взгляд, все-таки, ученый должен заниматься своей профессией, писать научные статьи. Это его основная обязанность.

Лента.Ру: Тогда такой вопрос: дети смотрят телевизор, им нравится, как рассказывает журналист, так здорово, красиво все показано. Важно ли абсолютно верно подавать научные знания, чтобы вдохновить детей идти потом в ученые? Например, в последнее время в телевизоре появилось некоторое количество фильмов, которые, безусловно, очень красивые, с огромным количеством спецэффектов, но сказать, что там все совершенно верно с научной точки зрения, нельзя. Как вы считаете – возможен компромисс между точностью знаний и красотой или все-таки нет, и мы не должны ни в каком случае нарушать истину?

СК: Если мы говорим о детях – это один момент. Там важна простота подачи материала и увлекательность. Так, чтобы это ребенку было интересно, его заинтересовывало. На самом деле, я думаю, трудно в этом случае пойти против истины. Потому что истина – она логична и стройна, ее можно красиво представить. И хорошо всегда. Но это одно дело. Другое совершенно дело, когда средства массовой информации в погоне за аудиторией как раз и напирают на красоту представления, масштабность зрелища. Хотят либо восхитить аудиторию, либо сильно испугать ее. И в погоне за этими эффектами часто идут против истины, каким-то образом искажая научные и достоверные факты. Если это для того, чтобы аудиторию восхитить и, грубо говоря, залить шампанским - наверное, это еще не так плохо и можно это простить. Хуже когда этими научными фактами – но это уже псевдонаучные, на самом деле, вещи получаются, - хотят запугать аудиторию.

Ну, возьмем птичий грипп, свиной грипп, который сейчас разносится, да? Это ж, господи боже мой, это как страшно получается. Несколько тысяч человек им заболели. По-моему, если еженедельно по Москве заболевают меньше семи тысяч человек – это не считается эпидемией. По одной Москве, отдельно взятой. Она такая, конечно, большая по народонаселению – но тем не менее. Конечно же, пугалка более доходчива, с другой стороны. Это всем ясно. Поэтому я считаю, что для взрослой аудитории не стоит коверкать научную истину, а следует ее преподносить так, как она и должна быть. Может быть, она даже иногда кажется не очень приятной и не очень может обществом восприниматься. Но тем не менее это некая научная истина, некий сегодняшний уровень научных знаний, который мы имеем, несмотря на его негативные вещи. Ну, возьмем ядерный распад, атомная бомба. На самом деле, достаточно очевидно, что если этот распад люди детектировали, сумели его создать – было понятно, что где-нибудь когда-нибудь бомба должна случиться.

Сегодня многие теории могут звучать действительно дико, непонятно. Но, во-первых, как раз задача профессионального журналиста и средств массовой информации – донести это понятнее, не пугая при этом, как пугают, например, коллайдером, а именно разъяснить, что – да, сегодня это непонятно, но это может быть очень интересно там, в будущем.

Лента.Ру: На все-таки, кроме астрологов и колдунов, научно-популярные передачи и издания в России есть. Как вы оцениваете российские журналы о науке? Например, "Вокруг света"?

СК: Сейчас большая открытость, поэтому сейчас меньшая потребность. Сейчас большая потребность в лоске и в красоте, нежели чем в информации. Информацию сейчас все-таки можно – и уже предпочитают люди – вживую получать. Не так, как было у Жванецкого - клуб кино-горе-путешественников. Сейчас можно все это вживую посмотреть. Все-таки все перемещения свободны. По крайней мере, для тех людей, которые имеют доступ или читают журнал, например, "Вокруг света" - это значит, им совершенно по карману и поехать туда.

Лента.Ру: В продолжение "Вокруг света". На Discovery или на Animal Planet показывают безумное количество длиннющих фильмов про сафари, когда снимают месяц или два месяца фильм из жизни львиного прайда или семейство сурикатов. Наши, если и показывают что-нибудь подобное, столь же интересное в программе "В мире животных", то, как правило, это покупные с того же Animal Planet. Почему сами не снимают?

СК: Потому что это опять деньги. Это экспедиция. Надо выехать в интересное место – билет от тысячи долларов. А аппаратура? Оборудование? А там проживание? Конечно же, финансирование подобных вещей очень много значит. Не надо далеко ходить. Возьмем фильм "Плесень" и сериал, который отсняли на Культуре, "От Адама до атома". Бюджеты этих двух программ отличаются на несколько порядков.

Может быть, с возрастом, но становишься материалистом. И очень многому находишь объяснение. Что тут можно снимать? Какие средства можно потратить?

Все эти фильмы рождаются изначально на некоем энтузиазме. И только потом, с определенного уровня, они получают поддержку финансовую. Насколько это позволительно, насколько это возможно

Был определенный период совсем плохой в России, когда полная разруха. Не до того было. Это привело к тому, что вы знаете, что уже обсуждали: это кадровые проблемы, это либо утечка туда, либо утечка отсюда, уход людей из профессии. Мы можем даже не говорить "утечка мозгов" на Запад, не нужно, она копеечная и очень полезна для Запада. А вот утечка мозгов отсюда – они утекают в различные сферы совершенно: на рынки, в ларьки и так далее. Да, ушло из науки большое количество… дай бог, чтобы некоторые из них, единицы кстати, нашли очень хорошее место на Западе. Я знаю, очень многие точно так же, уехав на Запад делать науку, через некоторое время переквалифицировались в то же самое, чем бы они и здесь занимались: какие-то компьютерами торговали, либо тем, либо другим, либо занимались риэлтерством…

СК: Надо иметь новости. Когда мы имеем новость, то есть, о чем писать. А когда мы не имеем новость, а имеем старость, о которой уже в прошлом году писали... Очень сложно написать по старой новости что-то новенькое. Я считаю, что действительно первая вещь – нужно иметь новости. И они должны быть новостями. И это должны быть актуальные вещи. Это первое. Второе: конечно же, мы сейчас сравниваем; вот на Западе, вот у нас в России... Западный стиль жизни и публичные взаимоотношения – то, что у нас называется пиаром, - они на Западе сформировались и продолжают формироваться. У нас они только что появились. Даже не знаю – проклюнулись там они, не проклюнулись, но какое-то подобие есть.

Конечно же, мы – не знаю, как это обобщить на всех, - не так профессионально готовы к преподнесению себя обществу. Основываясь на собственном личном опыте, могу сказать, что в первый раз в лабораторию пришло телевидение лет пятнадцать назад. "Оо, здорово! – подумал я. Сейчас мы себя пропиарим. И после этого мы будем жить хорошо и счастливо. Будет много денег, наша работа станет нужной..." Вот с тех пор прошло уже много лет. Каждый год – не один раз в год – приходят журналисты, мы себя пиарим, мы рассказываем о своих достижениях, о достижениях, реальных достижениях российской науки, которые делаются, какие бы они ни были. Это некие результаты, которые публикуются в западных журналах, имеют свой уровень ценности – и эти результаты получены в России. Но пока что это ни к чему не привело.

СК: Боюсь, я разочарую читателей. Какого-то особого времени на изучение научно-популярных интернет-порталов у меня не хватает, я не занимаюсь этим. Я часто на них попадаю, когда осуществляю какой-то поиск, когда меня интересует какая-то вещь определенная. Те или иные в поисках вываливаются наиболее часто, и из приличных я мог бы назвать Мембрана.ру - очень приличный портал, я его помню хорошо, часто бываю. Мембрана просто наиболее часто попадается. Еще Элементы.ру, там тоже хорошо освещаются все вещи и с хорошей дискуссией. Остальные, на которые я попадаю, больше профессиональные, а не научно-популярные.

Лента.Ру: А научно-популярные книжки? В последнее время как-то вдруг стали издаваться научно-популярные книжки. Переиздали "Эгоистичный ген", чуть ли не всего Докинза переиздали. Очень много Хокинга стали издавать. Во-первых, достаточно ли? А во-вторых, может у вас есть какие-то персональные рекомендации.

СК: Сказать, много ли сейчас таких книжек издается? Я однозначно скажу: мало. Потому что, проходя мимо многочисленных книжных ларьков, я этих книжек не вижу. Значит, их однозначно мало. Сейчас много книг о грибах, об астрологии, о хиромантии и о строительстве. Ну и какие-то сериалы стоят. Если на каждом из этих ларьков не будет лежать десяток-полтора той или иной толщины научно-популярных книжек, то конечно от всех этих изданий, переизданий многотомных, никакого тоже толку не будет. Потому что они, по сути, обращены уже к элитарной аудитории, которая о них знает. Это не для широкого, не для массового пользования. Если мы говорим о популяризации, о реальной, о системной, то, конечно же, это должен быть покет-сайз, чтобы это можно было носить с собой и чтобы удобно человеку это было. Сейчас время толстых томов постепенно уходит: интернет, телевидение, вся эта доступность, электронные книжки. Все должно быть в более компактном формате. Поэтому даже формат большого тяжелого тома не способствует популяризации данной вещи. А уж если системно делать, то конечно это дешевые книжки, они должны полностью следовать шаблону бульварной прессы, абсолютно, по внешнему виду. Но там должно быть по сути то, что нужно. Они должны быть привлекательными, небольшого размера, переносимые, но там должна быть изложена суть того или иного направления – тогда можно говорить о массовой популяризации. А иначе это литература для элиты получается. Для узкого круга тех людей, которые любят подержать жесткий переплет в своих руках.

СК: Энтузиазм – это, конечно, хорошо. Но эти ведь энтузиасты – они занимаются... Википедией либо каким-то другим делом... но кроме этого они просто должны жить в этом мире. Где-то жить, что-то есть, на что-то жить, да? То есть человек, который имеет возможность заниматься на две страницы больше Википедией – он будет этим заниматься, потому что это ему интересно. Это для него действительно творчество. Научное, околонаучное, популяризационное – но творчество. Он имеет к этому возможность. У нас эта возможность, судя по объемам страниц, ну минимум в два раза меньше получается. Мы опять подходим к такому гнусному аспекту, как деньги, которые есть на это. Потому что не может человек – каким бы он энтузиастом ни был – он не может только писать Википедию. Он еще должен жить, есть и так далее. На это, опять-таки, нужны какие-то финансы.

Конечно же, у многих образ ученого, наверное, ассоциируется, хотя немногие это читали или помнят – Джонатан Свифт, "Летающий остров". Когда Гулливер попал в страну ученых и мудрецов. И там ходили люди и думали. Была вторая категория людей, которая ходила с палочками, на которых был прикреплен шарик, и она иногда этих думальщиков била по головам, чтобы те слишком сильно не задумывались. Но это можно только на летающем острове, где все изолировано, где все есть. Мы живем в реальном мире, и мы зависим от тех вещей, которые нас окружают: от этой, от вашей камеры и так далее.

Лента.Ру: Да, коллайдер непонятен, скорее всего, тем, кто не потрудился разобраться. А вот теории, которые пока еще даже не все ученые признают? Например, теория струн или существование мультивселенных, всеобщая теория всего…? Надо ли рассказывать о подобных теориях? Ведь из них очень плавно вытекает лженаука. Абсолютно так же наукообразно можно рассказать и о... об астрологии.

СК: А это мы возвращаемся к началу нашего разговора, когда вы сказали: "А чего это вот у нас так плохо пишут новости? - А потому что их нет". Так же мы сейчас можем много говорить о непонятном, потому что у нас – в России, я имею в виду – нет конкретных вещей, о чем бы можно было поговорить. Потому что, кроме общей теории всего, конкретных научных достижений у нашей страны давно уже – ну, по крайней мере, в области биологии, не скажу за другие отрасли – давно уже не было. Поэтому идет общая теория всего. Человек ведь такое существо, что если вы ему не предложите более сладкое яблоко, он будет есть более кислое яблоко. Потому что другого нет. Надо дать что-то другое. Нельзя просто взять, подойти и отобрать яблоко. Он пойдет его искать опять. Надо дать какую-то конфетку взамен.

Лента.Ру: То есть засилье астрологов, колдунов и прочего – это прямое следствие того, что у нас нет науки?

СК: Конечно. Прямое следствие того, что нет науки. Поэтому долго можно обсуждать степень заряженности воды и ее влияния на народонаселение России на Чукотке? Обсуждать можно долго. Почему? Потому что больше обсуждать нечего.

Лента.Ру: Получается, что это закономерно. И в ближайшем будущем улучшения не будет?

СК: Это уже астрология (смеется).

Лента.Ру: Мы упомянули Докинза и Хокинга. Это два ученых с мировым именем. Которые сделали какие-то открытия, и которые фактически посвятили себя в дальнейшем популяризации науки. Во-первых, правильно ли это, и оптимальна ли эта стратегия поведения ученого? И во-вторых, знаете ли вы хоть одного российского современного отечественного ученого, который бы действовал подобным образом?

CК: Все-таки тут говорить, переносить индивидуальное поведение того или иного человека на касту людей, которые называются учеными, наверно неправильно. Каждый из них поступал так, как он хотел, так, как ему подсказывало что-то внутри, какими возможностями он располагал опять-таки, что ему было интересно. Нельзя сказать, что вот этот вариант развития событий правильный, вот этот неправильный, он мог бы еще сделать больше. А может быть, он своей научно-популярной книжкой сделал больше, чем своим открытием? Я не могу это оценить, это может оценить только он, человек, который сделал и ту, и другую вещь. Что он больше ценит в своей жизни? То, что он объяснил людям, как важна его теория, либо то, что он сам эту теорию создал? Тут вопрос не ко мне. Я думаю, что для человечества важнее теория, которую он создал. Для него лично важнее, что он объяснил, и всем стало понятно, для чего все это нужно, как все устроено и как все крутится. Это тоже достаточно интересно, и для человека ценно донести свою полезность, себя самого.

Кто занимается, кто делал подобное на российском небосводе, на советском…

Лента.Ру: Вячеслав Залманович Тарантул?

CК: Вячеслав Залманович всегда любил писать. Я помню книжку, по которой учился, начинал в конце института, книжка была по РНК. Тарантул-Газарян, классика тогда была. Он всегда любил это делать. Это может быть какая-то внутренняя потребность, человек делает и делает, ему хорошо, комфортно из-за этого, приятно, находит удовольствие. Тут единого рецепта не может быть, зависит от склада человека, человеческого характера. Иной не хочет ничего говорить, сухо напишет формулу и все, хватит. Это очень индивидуально.

Лента.Ру: У вас не возникало никогда желания написать книгу?

CК: Чего?

Лента.Ру: Ну написать что-то научно-популярное, для широких масс?

CК: Мы писали кучу статей научно-популярных в журнал "Природа" и в "Химию и жизнь". Книгу – нет, боже упаси. Я непоседа, меня не хватит. Надо обладать определенным авторитетом, что-то сделать, чтоб к тебе прислушивались, к твоему толкованию. Расценивать это как коммерческую деятельность, написать книгу, это одно. А если хочется сказать донести свои научные профессиональные знания широкой общественности растолковать – это совершенно другое.

Лента.Ру: А разве одно другому мешает?

CК: Одно другому не мешает, но и то и другое является работой, отличной от научной работы, которой надо заниматься нормально, нельзя заниматься двумя делами одновременно.

Лента.Ру: А если параллельно?

CК: - параллельно? Понимаете, если заниматься чем-то параллельно, значит, чем-то занимаетесь плохо.

Лента.Ру: То есть многозадачность - это не достоинство для ученого?

CК: Не многозадачность. Если эти задачи находятся в рамках направления исследования – это одно. Тут же различные задачи, тут с одной стороны я должен искать, создавать и сухо писать формулы и ничего кроме формул, это научное исследование, а с другой стороны я должен растекаться мыслью по древу, объясняя эту формулу для обывателя. Это разные вещи, и я никогда не смогу, это две большие работы, две разные работы.