1. Первая моя ремарка: о каком международном праве вы говорите? Ялтинско-Потсдамская система была создана после Второй мировой войны, и, совершенно очевидно, на сегодняшний день она не действует – нет Советского Союза, нет ГДР, нет Югославии, даже территориальная целостность Сербии нарушена; я не говорю, что это плохо или хорошо – любая международная правовая система возникает в определенных исторических условиях. На данный момент международного права, то есть принятых и разделяемых всеми ведущими игроками правил игры, нет.

Это опасная тенденция, потому что все у нас становится избирательным: здесь мы геноцид видим, а здесь - не видим; здесь этническую чистку признаем, а здесь – не признаем; здесь мы считаем, что после злодейских действий Милошевича его надо привлекать к трибуналу, а Косово признавать независимым государством – здесь мы считаем, что так нельзя или не нужно делать. Поэтому я не верю в то, что международный трибунал будет применен по отношению к Саакашвили. Нет абсолютного консенсуса ведущих мировых игроков относительно его причастности к трагическим событиям в Южной Осетии, как, в общем-то, нет такой уж сильной поддержки той концепции, которую Россия выдвигает (имеется в виду геноцид). Поэтому, наверное, критическое осуждение Саакашвили будет сделано, так или иначе, но к трибуналу он вряд ли будет привлечен, так как консенсуса ведущих держав по этому вопросу нет.

2. Если Западная Европа на западе, то что ж она сама себе доверять не будет что ли?! Я думаю, что если как-то пытаться сформулировать отношения России и Запада, на мой взгляд, говорить о позиции Европы как о единой позиции запада нельзя.

Во-первых, Запад – это, прежде всего, Соединенные Штаты и Европейский Союз, и здесь полного тотального единства взглядов мы не видим; достаточно сказать, что Соединенные Штаты поддерживают Михаила Саакашвили и Грузию и делают это достаточно открыто. Допустим, если говорить о Франции – стране, которая председательствует в Европейском Союзе – здесь позиция гораздо более спокойная и, скажем, конструктивная по отношению к Российской Федерации. Есть даже голоса, осуждающие Грузию. Министр иностранных дел Италии Франко Фраттини сказал буквально следующее: "Эта война не только отдалила Грузию от Европы, но и осложнила ход будущего декабрьского саммита НАТО". Представители Новой Европы, имеются ввиду страны Балтии, Польша, занимают более прогрузинскую позицию - поэтому Запад не един на сегодняшний момент, особенно это касается экспертного сообщества. Даже в США есть эксперты, критикующие нынешнюю информационную картинку дня, которая создается в средствах массовой информации Соединенных Штатов, поэтому делать Запад таким единым организованным, как в ЦК КПСС я бы не стал.

Во-первых, мне всегда непонятно, когда средства массовой информации пишут: "неожиданный штурм Цхинвали", "неожиданная война", "внезапное наступление". Друзья мои, конфликт в Южной Осетии начал размораживаться 4 года назад. Сегодня уже никто не вспомнит, например, штурм села Тлиакана. Тогдашний министр внутренних дел Грузии Ираклий Окруашвили в присутствии телевизионщиков с камерами раздавал высшие ордена Грузии Вахтанга Горгасали за эту операцию. И жертв 2004-го года мало кто помнит, но именно 2004-ый год был ключевой – были предприняты первые попытки изменить силовой формат, силовое поле вокруг этого конфликта, а дальше правовое поле, когда деятельность смешанной контрольной комиссии всячески блокировалась. Потом 2006 год – это создание альтернативных выборов в Южной Осетии, которые проводились на территории грузинских сел; в 2007 году, так называемая Временная администрация Дмитрия Санакоева, о которой явно забыли, но именно это стало предлогом того, что Грузия фактически отказалась вести переговоры с Эдуардом Кокойты.

Когда в Грузию в 2008 году пришел новый министр по реинтеграции, он вообще сказал, что нам нужно уничтожать существующие форматы мирного урегулирования, так как они не соответствуют реальности. Заметим, что не соответствуют грузинским интересам, а не вообще интересам мира в регионе.

И мы чуть не упустили самый главный аспект вопроса - причины. Я думаю, что причины – это формирование наций и государств на обломках советской империи. Этот процесс везде проходил достаточно жестко, можно вспомнить ситуацию в Европе в первой половине 20-го века: здесь и разного рода обмен населением, этнические зачистки на территории Балкан и даже в Центральной Европе. Вспомните декреты Бенеша после Второй мировой войны по отношению к немцам в Чехословакии – Прага в значительной степени была немецким городом – ну и где теперь немцы в Праге? Поэтому глубинные процессы, которые привели к конфликтам вообще на территории постсоветского пространства – это формирование наций-государств, еще раз говорю – это очень болезненный процесс, поскольку он сопровождается составлением таких воображаемых карт, воображаемых географий – "где наше, где не наше". Естественно, у всех свое "наше", свое "не наше" и так далее и тому подобное. Поэтому - это главная, на мой взгляд причина, если не говорить о каком-то конкретном поводе для конфликта.

Что касается конкретных поводов – это просто эскалация насилия, когда вы открываете какой-то ящик и оттуда уже сыпется совершенно непонятно что, то есть, когда в течении четырех лет была разрушена фактически вся политико-правовая база недопущения конфликта, мы, собственно, получили то, что получили.

Еще раз говорю, я не считаю, что можно кого-то конкретно обвинять, я даже и не склонен считать, что виновен только лишь один Саакашвили. Что такое Саакашвили? Это некая реакция на запрос грузинского общества. Фрустрированное грузинское общество времен Шеварнадзе посчитало, что сильная Грузия – это, в том числе, Грузия территориально целостная, следовательно, способы ее "сборки" могут быть и силовыми. Проблема же не в Саакашвили. Когда грузинские войска приступили к взятию Цхинвали, почему многие люди с грузинскими флагами вышли в центр Тбилиси поддерживать это решение? Не было ведь ни одного антивоенного митинга. Кстати, когда параллели проводят с Грозным, то, извините меня, наши правозащитники выходили на площадь Пушкина и так далее. Поэтому я и не считаю, что виновен только Саакашвили, он, в общем-то, действует в соответствии с тем мандатом, который сами грузинские избиратели ему дали. Как я уже говорил - российские правозащитники выступали против войны в Чечне, и я не вижу, чтобы грузинские правозащитники сказали, что нельзя штурмовать Цхинвали. Вы слышали хоть одно заявление грузинских правозащитников, определившее меры Саакашвили как неадекватные? Пусть Россия не права, хорошо, Россия – захватчик, Россия ведет себя неправильно, но собственная критика по отношению к президенту Грузии разве была? Что в 2004 году, что сейчас. Поэтому проблема не лично в Саакашвили, и не лично в России, конечно же.

Россия, как и любая страна, имеет какие-то свои особые приоритеты и интересы. Согласитесь, если, например, ваш сосед по лестничной клетке подбрасывает вам каждый день дохлую кошку, вы, наверное, вмешаетесь в его внутренние дела, правильно? Говорить о том, что нельзя вмешиваться во внутренние дела – это, знаете, абстракции, в реальности все гораздо сложнее. Когда действия соседа приводят к тому, что на территорию России в результате конфликта приходят беженцы, во время первой осетинской кампании начала 90-х их было 70 тысяч, сейчас 34 тысячи, но даже если цифры нынешние преувеличены, все равно это большая нагрузка на юг России. Во время первой грузино-осетинской кампании, фактически, эти большие перемещения осетин на территории России привели к конфликту внутри России – осетино-ингушскому. Поэтому эти проблемы имеют очень серьезное продолжение внутри России, и Россия не может просто сидеть и смотреть, как совершается силовая операция в Грузии. Поймите, что Грузия – это не Зимбабве и не Ближний Восток, здесь реакция России не может быть отстраненная, как на какую-то любую другую внешнеполитическую проблему. Сложность в том, что Южный Кавказ теснейшим образом связан с Северным Кавказом. Отсюда и заинтересованность Российской Федерации в этом. Объективно, это не потому, что Путин или Медведев в этом виноваты.

Есть несовпадения проектов государственного строительства, я имею в виду грузинского и, скажем, российского. Еще раз говорю: формирование наций-государств – сложный процесс. Мы можем вспомнить, сколько в Европе было сложных конфликтов в конце 19-го – начале 20-го века: между Францией и Германией, между Восточной Европой и Германией, внутри Австро-Венгрии. Потом все это каким-то образом по-разному устаканилось. Просто мы проходим этот процесс с некоторым стадиальным опозданием. И из-за того, что в начале 20-го века у нас был восстановлен фактически имперский проект, только в виде Советского Союза. Поэтому многие вещи были "подморожены". Когда распадался Советский Союз все проблемы обнажились, вот, собственно, мы с вами это и наблюдаем.

Здесь, конечно, мы вкладываем определенную долю фантазии в наши размышления, но давайте пофантазируем, раз такая ситуация возможна. Я думаю, что ситуацию бы не разыгрывали по формально-правовым соображениям, все знают про пятую статью вашингтонских соглашений, но, я думаю, Запад поступил бы не в соответствии с какими-то договоренностями, а просто следуя эгоистичным интересам. Если бы воевать, особенно с Россией, не хотелось, про статью бы вовремя забыли. Я не думаю, что Грузия - это та страна, из-за которой может вспыхнуть Третья мировая, даже учитывая многие эмоциональные составляющие.

В итоговом Бухарестском соглашении Грузия с Украиной упоминались 23-м пунктом, то есть для НАТО есть 22 проблемы, которые важнее, чем Грузия и Украина. Как бы вела себя Россия? Любая страна имеет свои особо жизненные интересы. Для Израиля – это Ливан. Для Соединенных Штатов – это Латинская Америка. Для Австралии – это острова Океании. Другими словами, есть зоны, которые важны так же, как и внутренние проблемы для любой страны. Россия здесь исключением не является. Не надо делать вид, что Россия какая-то особая, что она особо агрессивна или не агрессивна.

Представим себе ситуацию, что из Ливана вдруг возникает какая-то серьезная угроза для израильской безопасности. Что будет делать Израиль?

Мы, к сожалению, становимся рабами, заложниками каких-то фантазий. Россия должна проявить добрую волю?... Во внешней политике никто добрую волю не проявляет, проявляют либо слабость, либо уступают внешнему давлению (в разных формах), либо просто проводится прагматический политический аудит, и говорится: "Знаете, ребята, нам не выгодно здесь, грубо говоря, париться из-за Южной Осетии, это такой-то урон для экономики, столько-то жертв и так далее – это многие издержки, поэтому мы уйдем отсюда". Я сторонник того, чтобы вопросы политики рассматривались все-таки, как минимум, реалистично. У нас очень часто смешивают гуманитарный и военно-политические аспекты. Если мы говорим о военно-политических аспектах, тогда нужно вообще убрать все эмоции и рассуждения о гуманитарных вопросах на второй план. Если мы рассуждаем о гуманитарных аспектах - тогда нас не интересует политика. А у нас все смешивается, а в результате получается не вполне адекватный анализ ситуации.

Я думаю, что доверие кавказских республик в сегодняшней ситуации Россия не потеряла, слабость скорее сочли бы за возможность как-то негативно прореагировать на данные российские действия. Всегда есть определенные лимиты (в этой ситуации чего-то можно избежать - в этой уже нельзя). Как в болезни – можно ее терапевтически лечить, но, если она зашла совсем уже далеко, то необходимо хирургическое вмешательство, иначе больной умирает. Здесь хирургическое вмешательство после того, что произошло в ночь с 7-го на 8-е августа, было необходимо.

Я напомню, что приезжал представитель президента Грузии по конфликтам, он же министр по реинтеграции Якобашвили, он же вел переговоры с нашим представителем Юрием Поповым, с Борисом Чочиевым 7-го числа, даже были договоренности о перемирии, прекратили стрелять, и, если помните, Саакашвили выступал по телевизору, заявил о прекращении огня... А что потом началось?! А потом начался весь этот ад 8-го числа. Поэтому после этих действий России уже требовалось применение силы, иначе ее позиции на Кавказе, притом на всем большом Кавказе, были бы подорваны.

Резонный вопрос – я сам, в одной из своих последних публикаций, его задавал. Действительно, куда смотрела? Совершенно очевидно, что в штабе Северо-Кавказского военного округа и в разведывательных структурах информация была. Если, например, даже я, человек не причастный к разведке, могу сказать, что когда в апреле нынешнего года я ездил в Гори (в Грузию), я был свидетелем масштабных артиллерийских стрельб. Гаубичная артиллерия проводила стрельбы. Гори находится в непосредственной близости от конфликтного региона. В течении 2-х часов, пока я там гулял по мемориалу Сталина (к вопросу о демократии - центральная улица Гори называется проспект Сталина, и там даже Сталин написано по-английски, но это так, лирика), я слышал гаубичную канонаду, видел передвижения войск, видел новый военный госпиталь. Еще в 2006 году в Гори был построен морг, который по вместимости превышает потребности города почти вдвое. Далее: грузинский миротворческий батальон - в нем ротация проходила не раз в полгода, как было положено по Дагомысским соглашениям 1992 года, а раз в 3 месяца, а накануне конфликта его вовсе переподчинили Министерству обороны Грузии напрямую, что уже говорило о том, что это не миротворцы, а просто солдаты Грузии. Все эти факты в совокупности свидетельствовали о приготовлениях.

Я думаю, сыграла роль некая самоуспокоенность вот какого плана: многие посчитали, опираясь на чисто рациональные выводы, что грузины могут стрелять по осетинам, но по миротворцам прямой наводкой стрелять не будут. Потому что российские солдаты, любое государство, любые Медведевы, Путины, Буши и так далее, когда стреляют по их солдатам - отвечают вполне понятно. Был расчет на этот рациональный аргумент. Так я оцениваю эту ситуацию.

Вообще, конечно, к военным есть много претензий. К сожалению, я могу сказать, что в очередной раз мы выходим из ситуации благодаря героизму отдельных солдат, а не качественному военному искусству, опять многие вопросы остаются без ответа. Где специально подготовленные горнострелковые части? Почему опять танковые колонны уходят как в Чечне, они уязвимы, естественно, для локальных мобильных спецназовских групп, что показала ситуация, в том числе, когда входил командующий 58-ой армии.

Вопросов много, действительно. Я хочу сказать, что героизм осетин и геройские действия миротворцев и солдат очередной раз спасли нашу репутацию, но, опять же, риторический вопрос: готовы ли вы полагаться только на это? Когда, наконец, будет уже работа на перспективу? Может быть, это были бы не превентивные удары (понятно что, если мы, узнав о передвижении и концентрации грузинских войск, нанесли бы авиабомбовые удары – что Запад тогда сказал бы?). Сейчас они хотя бы сдержанно относятся к этому, а тогда мы вообще считались бы агрессорами. Но я думаю, что скрытно подвезти какую-то технику, можно было бы, чтобы не допустить такой трагедии, которая была в ночь с 7-го на 8-ое августа.

В конечном итоге мы всегда судим по результатам. Цель Саакашвили - уничтожить инфраструктуру Южной Осетии не осуществилась, более того, одновременно с этим грузинские подразделения были вытеснены из верхней части Кодорского ущелья. На лицо поражение Грузии в этой ситуации.

Но мы же с вами понимаем, что любой конфликт, это не только конфликт армии, это конфликт дипломатии, это конфликт информационный. Что касается чисто военной операции – да, она на сегодня завершена, или скажем более осторожно - приостановлена, но сам конфликт будет долго и долго решаться.

Безусловно, перед нами был гораздо более сильный военный противник, чем это было в начале 90-х, когда разного рода полувоенные формирования с криминальным душком участвовали в боях за Южную Осетию и Абхазию. Сейчас это мобилизованная армия, многие прошли подготовку по американской программе обучения, израильские и американские инструкторы готовили грузинских спецназовцев, часть из них получила опыт в Ираке, поэтому это, конечно, другая армия, это не армия времен позднего Шеварднадзе и, тем более, не армия начала 90-х годов. Это армия, которая не имела проблем с питанием, что было во времена Шеварнадзе, с обмундированием, с элементарными вещами, хорошо финансируемая, грузинский бюджет был очень растущим, иногда можно было встретить заявления, что он чуть ли не самый крупный в мире (люди просто не понимают, что он не самый крупный, а самый быстрорастущий военный бюджет). Поэтому Грузия, конечно, была достаточно серьезным военным оппонентом.

Я думаю, что сегодня говорить точные данные о потерях мы не можем, потому что, элементарно, многие люди в той же самой Южной Осетии, в Цхинвали, погибли в подвалах, сейчас будут разбирать завалы, данные будут проверяться и уточняться. На мой взгляд, гораздо важнее даже не какие-то количественные вещи. Сейчас, конечно, будет разная игра цифр, с разных сторон, но важно улавливать политические тренды. На сегодняшний момент была попытка повторить тот опыт, который был на Балканах в 95-м году в Хорватии. Когда в начале 90-х годов Хорватия потеряла часть своей территории, там была непризнанная республика Сербская Краина, и в 95-м году хорваты осуществили успешную операцию по очищению не только инфраструктуры Сербской Республики, но и своего государства от сербов. Это было сделано очень быстро и в сжатые сроки, просто мировое сообщество ахнуть не успело. Я думаю, здесь был расчет такой же, на сегодняшний момент этот расчет провалился.

По этому вопросу надо обращаться в те инстанции, которые за это ответственны. Вы имеете в виду поименные списки? Я думаю, что работа будет проведена. Скорее всего, будет выпущена "Белая Книга" Южной Осетии. Скорее всего, эти данные будут опубликованы, многое требуется уточнить. Это вещи, требующие какого-то времени для окончательного установления цифр. В любом случае, цифры будут политизироваться, мы же это видели, например, когда Саакашвили говорил о 300 тысячах беженцев из Абхазии, а всего там проживало до войны 247 тысяч. Один раз он сказал, что оттуда ушли 500 жителей, при том, что все абхазское население до войны, согласно данным переписи, составляло 525 тысяч человек. Для нас, может быть, важно не столько цепляться к цифрам, сколько схватывать и понимать тренды политические, куда что ведет.

Я думаю, что у нас с вами, в отличие от советских времен, есть возможность без всяких глушилок смотреть BBC, СNN и, если у кого-то есть, кабельный канал. У меня есть кабельное, я дома смотрю CNN, BBC, "Аль- Джазирру" и так далее, я могу спокойно делать какие-то сравнения. Что касается "дяди Вани", я не думаю, что ему очень интересно сравнивать эти позиции. Для него хоть 5 часов в день или 24 часа в день показывайте грузинские каналы на русском языке, рассказывайте про плохих русских, думаю, что для среднестатистического телезрителя даже это будет неубедительным. Для него, как и для среднестатистического россиянина, позиция России будет всегда правильной, потому что тут играют роль некоторые моменты, связанные с формулой, которую часто любят повторять американцы: "Моя страна не права, но это моя страна". А для интеллектуалов есть прекрасная возможность – интернет, на любой сайт заходите и смотрите, пожалуйста, любую информацию. Поэтому говорить о том, что такой возможности нет — нельзя, она есть, и кто знает английский язык, могут почитать западные статьи и сравнить. Что касается госканалов, то они всегда в таких условиях занимают пропагандистскую позицию, на то они и госканалы - они же на бюджете государства держатся. У независимых каналов, конечно, более свободная позиция. У тех, кто интересуется – возможность такая есть. А для среднестатистического избирателя – это и не нужно.

Во-первых, говорить о полном переходе границ нельзя, да, есть некоторые "заходы" в Сенаки – это западная Грузия, с абхазской стороны, территория, которая не входит непосредственно в зону безопасности грузино-абхазского конфликта. Гори, которая примыкает к Южной Осетии, Поти, который к ней не примыкает. Если говорить о военной инфраструктуре, поймите, что Гори – это тот город, который был важнейшим узлом, обеспечивающим в том числе и военные решения южно-осетинского вопроса. То же можно видеть и в Сенаки, где был пункт резервистов. Как бы вы себе представили, например, идет Великая Отечественная война, мы вышли на границы СССР, а дальше - пусть Гитлер наращивает наступательные вооружения. Возможно, я привел слишком громкую параллель, она чересчур резка, я сам понимаю, что это слишком уж большое преувеличение, но ведь всегда война - это не только конкретные города, где происходят сражения, это и обозы, это и тыловая зона, и коммуникации. Говорить: здесь вы воюете, здесь не воюете – слишком наивно, как мне кажется.

В любом случае, я думаю, что пока Россия не сделала фатальной ошибки. Я сам буду критиковать российские действия, если наши пойдут штурмовать Тбилиси, заниматься свержением Саакашвили, потому что это совершенно не нужно. Поймите, что проблема не в самом Саакашвили. Вы же грузинское общество штурмовать не будете, оно должно само понять бесперспективность попыток силовым способом решить проблемы Абхазии и Южной Осетии. Вот это чрезвычайно важно.

Конфликт, если говорить о конкретном военном конфликте, закончен, здесь я вижу три основных проблемы. Во-первых, не допустить расширения количества стран, участвующих в конфликте, речь не идет только о Соединенных Штатах, а, скажем, об Украине. Вот сейчас Украина поставила жесткие условия по поводу Черноморского флота и его базирования, а ведь понятно, что это отчасти нарушает те договоренности, которые были ранее заключены по флоту. Очевидно, что флот – это военная структура, это не маршрутки, для того, чтобы катать по морю людей. Флот решает военные и политические задачи страны. Это может создать определенную проблему, такие вопросы надо продумывать.

Второй момент, чрезвычайно важный – попытаться, если и не найти каких-то союзников, то определенных попутчиков среди западных стран, попытаться как-то купировать конфликт с США. Понятно, что позиции сейчас диаметрально противоположны, Штаты с некоторым опозданием включились в такую интенсивную поддержку Грузии, но остановить эти вещи нужно, потому что это тоже достаточно важный аспект. И, наконец, определяться с какими-то новыми правилами на Кавказе, с учетом того, что старые на сегодняшний момент разрушены. Надо выходить из этой ситуации.

Это сложный вопрос. Украина должна отказаться от внешней политики последних лет, от того курса, который проводит президент Ющенко. Украина времен Кучмы или Кравчука имела массу спорных точек с Россией, однако мы никогда не доходили до такой ситуации. Именно при Кучме был заключен полномасштабный договор между Украиной и Россией, где мы признали границы, ситуация была под контролем. Но господин Ющенко попытался играть против России в тех точках, которые являются для нее жизненно важными, это, прежде всего, Кавказ. Ресурсов для этого у Ющенко нет, однозначной поддержки в обществе и даже в политическом классе Украины тоже нет. Это не Саакашвили, который выстроил вертикаль. Структура украинской власти другая. Нельзя ее назвать демократической, но можно назвать, по крайней мере, плюралистической. Украина сама расколотая страна (в плане своих разных электоральных предпочтений и так далее). Поэтому, я думаю, что единственно возможный способ – это ревизия политического курса, который проводит Ющенко. Если Кучма писал книжки под названием "Украина – не Россия", то Ющенко, по-моему, именно эту мысль и сделал idée fixe своей политики. Я понимаю, что во многом это уже вопрос внутриполитической ситуации в Украине, но если Украина не хочет стать каким-то серьезным участником, то нельзя видеть Россию единственным и главным врагом, а всю свою политику привязывать к поддержке Саакашвили.

Если речь идет об открытой конфронтации с США – рискуем, безусловно (если мы говорим о прямом лобовом конфликте). На мой взгляд, нами уже была допущена некоторая ошибка, которой хотел воспользоваться Саакашвили. Собственно говоря, это была его цель - показать этот конфликт даже не как противостояние Грузии и России, а как конфликт Запада и России. Мы стали бороться не с Саакашвили, а цеплять Запад – этого не надо было делать, даже если бы Запад нас цеплял – все равно позиция должна была быть более умеренной именно для того, чтобы не войти в какую-то прямую и жесткую конфронтацию с Соединенными Штатами, потому что это уже не Грузия.

Думаю, что скорее затормозит, чем ускорит. Понятно, что многие будут заинтересованы в ускоренном вступлении, даже Яап де Хооп Схеффер говорил об этом, но мы видели в Бухаресте незаинтересованных в этом вступлении. Там ведь Грузии ставили определенные условия насчет того, что она должна достичь прогресса в разрешении конфликта, но прогресса мы не увидели, мы увидели колоссальный регресс и насилие, к сожалению.

И даже если Грузию примут в НАТО, тогда для НАТО это станет самым, наверное, серьезнейшим кризисом за все время существования этой организации. Потому что тогда появится задача как-то среагировать на российские действия, но знаете, конфликтовать с Россией напрямую вряд ли кто-то захочет.

Кто вам сказал, что они охладели? Я думаю, что это совершенно логично, поскольку сейчас Франция - председатель Европейского Союза. К тому же Франция всегда, даже если говорить в общеполитическом контексте, а не в контексте Евросоюза, пыталась играть особую роль на Западе. Можем вспомнить несогласие Франции и США по поводу Ирака, Франции и Германии, по поводу каких-то других аспектов, Франция всегда пыталась играть и претендовать на отдельную скрипку, отсюда и претензии. А во-вторых, Европейский Союз по-другому относится к Кавказу, не так как Штаты. Если для Штатов это часть большого проекта "Большой Ближний Восток", то для Европы это, в общем, уже почти своя территория, к которой нужно очень аккуратно и тщательно относиться.

Я не думаю, что сейчас можно говорить о нахождении общего языка между сторонами. С Кавказом вообще было связано много планов, в частности, по тому же абхазскому и южноосетинскому урегулированию, но пока они не слишком работали. Главное - насколько эти планы проходят сверку с реальностью, поэтому, давайте пока не будем говорить о том, что план как-то заработал.

Почему была корректировка? Согласиться на 6 пунктов Медведева, которые, фактически, открывают дорогу для признания Абхазии и Южной Осетии, сложно.

Прогноз пока что негативный, потому что Южная Осетия, Абхазия и Грузия имеют диаметрально противоположные взгляды на свое будущее. Россия

тоже подняла ставки в игре, потому что после всего случившегося, я не знаю, какие должны быть использованы аргументы и методы для того, чтобы все эти непризнанные образования оказались в составе Грузии. Чем теперь можно их можно туда привлечь?

Он может. Потому что, к сожалению, рационального мышления в его поступках я не вижу.

Возвращение на исходные позиции уже невозможно. Представьте, у вас было стекло и оно вдребезги разбилось, его уже нельзя склеить. Статус-кво же нарушался 4 года, и теперь он окончательно разрушен. Одним из итогов южноосетинской трагедии стало то, что статус-кво теперь нет. Есть абсолютно новая расчищенная площадка. Точнее, пока не расчищенная: сейчас происходит разбор завалов.

Я надеюсь, нет, и мне кажется, что какие-то уроки власть извлекла из ситуации 2006-го. Сейчас не составляют эти дурацкие списки детей в грузинских школах и депортации грузин, проверок паспортов. Этого всего не нужно. Еще раз говорю, мы пытаемся противостоять режиму Саакашвили, а не грузинскому народу. По моему мнению, этот подход необходимо доработать до конца. Не исключаю, однако, что некоторое ухудшение отношений к грузинам может быть на Северном Кавказе. В Северной Осетии, не будем забывать, проживает немало грузин. И, несмотря на грузино-осетинский конфликт, немало грузин проживало во Владикавказе, где я, например, сталкивался с таксистами грузинской национальности. И они осуществляли перевозки даже в Южную Осетию. Вот за эти регионы я опасаюсь, честно говоря.

Все зависит от властей, власти не должны поддерживать погромные практики, если такие возникают. Вот и все. Это нужно не из-за альтруизма, а из-за того, что любая власть должна обеспечивать безопасность всех граждан, независимо от цвета кожи и так далее. Банальная мысль, но не лишне ее повторить.

Я думаю, это все в известном смысле вопрос домыслов. Кто проиграл? Мне кажется, что, поскольку были предприняты грузинские силовые действия, для России это был хороший повод для легитимации своей силовой операции. Если бы мы ударили первыми, или первыми бы признали Южную Осетию и Абхазию – у нас было бы намного больше проблем, и реакция была бы не такая, как сейчас, а гораздо более жесткая.

Почему Олимпиада? Я думаю, что это понятно: премьер был на Олимпиаде, президент – в отпуске. Наверное, и на это был расчет, на неповоротливость бюрократической российской машины (пока там все дозвонятся до всех) и так далее. По моему мнению, эти соображения тоже имели место.

Случаи с Южной Осетией и Абхазией принципиально разные, если Южная Осетия – это очень маленькое образование, которое отдельным государством вряд ли может стать, и, собственно, они такие сепаратисты поневоле, просто из-за жестких действий Грузии, то у абхазов как раз курс на независимость. Максимум, о чем они говорят: это ассоциированное членство, ассоциированные отношения с Россией (как Пуэрто-Рико и США). Поэтому, я думаю, что это два разных случая. Если в случае с Южной Осетией можно говорить о каком-то теоретическом вхождении в Россию, то Абхазия, конечно же, будет добиваться курса на независимость. И потом, если это произойдет, то не сразу после завершения конфликта. Должно пройти какое-то время. Даже Косово, которое имело гораздо более серьезную международную поддержку, сразу не провозгласило себя отдельным государством и не добилось одностороннего признания. Это некий процесс переговоров, консультаций, совещаний и так далее.

Нет таких пределов. Это же ерунда какая-то. Про это часто говорят американцы. Дэн Фрид, с которым я имел честь общаться, заместитель Кондолиззы Райс, говорит, в Абхазии мало населения, а что, в Люксембурге, в Сан-Марино его много? Что значит много или мало? А если это население пережило жесткое дискриминационное поведение "страны-носителя"?! Как мы должны к этому относиться? Если нет никакого желания и возможностей сосуществовать в рамках единого государства, что мы должны сделать? Много говорят про боснийскую модель, но для нее надо очень серьезно, боюсь произносить это слово - бомбардировать "для принуждения к миру". Мы же не будем этого делать в Тбилиси или в Сухуми?

Азербайджан поддерживает Грузию, правда достаточно вяло, однако он рассматривает себя как союзника Грузии по вопросам территориальной целостности, точнее потери части территории. Я напомню, что буквально накануне последних событий, Саакашвили, выступая на открытии очередного участка железнодорожной трассы Баку-Ахалкалаки-Тбилиси, назвал Азербайджан гарантом независимости Грузии, но гарант несколько пассивно себя ведет, однако, в принципе, подходы Грузии Азербайджаном, конечно, поддерживаются.

Армения в более сложной ситуации: с одной стороны - стратегический партнер России, с другой - Грузия это одно из двух существующих окон Армении в мир, наряду с Ираном, поэтому, конечно, при всех симпатиях к России, Армения не может критиковать Грузию открыто, принимая во внимание свою геополитическую изоляцию.

Россия, я думаю, будет стараться всеми способами не допустить этого, а потом, что значит ООН-овские миротворцы? У ООН нет миротворцев "с небес", это будут миротворцы, представляющие определенные государства. Еще раз говорю, ситуация перешла в новое качество – теперь не по умолчанию, Россия открыто признала Южный Кавказ зоной своих интересов и будет всячески противиться каким-то международным миротворцам. Я не говорю, что это плохо или хорошо, я констатирую факт.

Строительство армии до сих пор происходит не совсем грамотно, или совсем не грамотно, на данный момент не определены военные приоритеты, генералы все еще готовятся к прошлой войне. К войне глобальной и холодной, а не к локальной, которая сейчас представляется России как раз гораздо более серьезный вызов.

Безусловно, любая гражданская позиция способна повлиять или, как минимум, скорректировать что-либо.